Золотой Храм

Восток - дело тонкое, как известно. И это в полной мере относится к японским авторам. Завораживающе чужие - вот моё обычное впечатление, не позволяющее поставить максимум возможной оценки книге. Не потому, что не нравится, что вы, просто я уверен, что понимаю мотивацию не до конца, или понимаю, но не так. Прочитать десятистраничный рассказ о том, как мыслит растущая травинка, или как так вышло, что пола халата в одном месте шелковистее остальных - лишь один из возможных примерных вариантов. Роман Мисимы многослойнее пирога твоей бабули и безусловно потребует повторного прочтения, чтобы полнее впитать в себя то, что происходит во внутреннем мире главного героя Мидзогути. Может так статься, что какие-то части романа, к примеру, дзен-буддистский аспект, будут совсем неинтересны или непонятны, но это нормально, просто дайте книге шанс.

Я стараюсь почти всегда писать без спойлеров, либо оговариваю формат вначале, но в данном случае скажу честно - храм сгорит, можете меня колотить за разглашение. Но мы с вами мультикультурны, давайте притворимся, что уже знали об этом историческом событии. Если коротко, то сюжет основан на факте сожжения Золотого павильона Кинкаку-дзи в Киото молодым буддийским священником в 1950 году. Это был национальный памятник 14 века, чьё уничтожение шокировало Японию. Мисима старался смотреть на всё глазами того самого послушника, адепта Герострата. И хотя персонаж разрушителен сам по себе, он правдоподобен и хорошо продуман. Вас затягивает в мир Золотого храма, которым одержим Мидзогути. Парадоксально то, что Золотой Храм при всей своей разрушительной сути бесспорно является произведением о красоте.

После смерти отца юный Мидзогути становится послушником при Золотом храме, патологически благоговеет (и неизбежно ненавидит) объект поклонения. Мы узнаем, что с детства он позиционирует Золотой Храм в своем сознании как единственное во вселенной мерило красоты и божественности. Красота по Мисиме - не только экстерьер, но и потенциал для духовного роста, не только собственного, но даже и чужого. Слабая и почти отсутствующая фигура отца, которого Мидзогути не уважал, вытеснена образом Храма. Он говорит с заиканием, частично поэтому считая себя уродом, и видит свою уродливость в противопоставлении с великой красотой храма. Мисима потрясающе описывает состояние Мидзогути, когда тот видит, что другие дети говорят без проблем. Заикание поставило преграду между ним и внешним миром. Самый первый звук похож на ключ от двери, который отделил его внутренний мир от внешнего, и Мидзогути понял, что при раздаче дверей ему достался ржавый ключ. Взаимоотношения с женщинами и то, что они для него символизируют, также укладываются в мозаику, сквозь которую послушник смотрит на мир. Фактически, красота - это первая и основная проблема. Как она приходит в мир? Если красота уже существовала там до рождения Мидзогути, то это означало, что его собственное существование было вещью, далекой от красоты, его как бы насильственное внедрение туда. Процесс рационализации дзен-буддизма великолепен, очень точно показано, как человек может убедить себя в чём угодно, путём выборочного интерпретирования догматов в нашем случае. Красота временна, как и всё, кроме страдания. Так пора же!

Мои попытки объяснить психологию нашего героя кажутся мне искусственными, потому что лучше однажды прочесть самим, чем много об этом прослушать. Единственное, что я бы ещё хотел упомянуть - тонкое описание борьбы Добра и Зла в душе Мидзогути через его знакомых Цурукава и Касиваги. Как ангел и чертик на плечах. Через диалоги и тонкое кружево мыслей читатель узнает о разнице мгновенной и вечных красот, о том, что симпатии нашего героя ограничиваются такими вещами, как музыка, которая волшебна, но мгновенно исчезает, не застывая в конкретных формах. Идея поджога прорастает в духовное исцеление и разрешение от бремени. Ненависть к красоте, влияние Касиваги, коррупция руководства Храма, склад характера, положения дзен-буддизма и множество других тонких причин сдетонируют в одну катастрофическую ночь. Прошу вас, подглядите за этим заревом хоть одним глазком, великолепная и трагическая ночь.