Рецензия от gali_anto на «Завтрак у вдовы»
Джо Хилл Рассказ Завтрак у вдовы Мистический реализм 2002
ПРЕДЧУВСТВИЕ, или ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ОБ ОСТОРОЖНОСТИ
ЦИТАТЫ:
«Она попросила его больше никогда не прыгать с поездов, только когда те остановятся или совсем уж медленно двигаются; не то в следующий раз он не отделается подвернутой лодыжкой.»
(Джо Хилл. «Завтрак у вдовы». 2002)
«Самое плохое обычно случается с лучшими из людей. С самыми добрыми.
И чаще всего без причины.»
(Джо Хилл. «Завтрак у вдовы». 2002)
Чтобы распознать доброго и совестливого человека, вовсе не обязательно обладать какими-то экстрасенсорными способностями. Очень часто доброту можно почувствовать сердцем. Для этого достаточно совсем немного общения.
Рассказ Джо Хилла «Завтрак у вдовы» (2002) о человечности: качествах, присущих людям, и отражающих светлую сторону нашего эго. Правда, жестокости и бесчеловечности здесь тоже хватает.
Лето 1935 года. В это время происходят события небольшого рассказа Д. Хилла. Почему автор выбрал это время? – Тридцатые годы называют периодом Великой депрессии в США и ряде других стран.
Правление Рузвельта. Не просто так выбран этот год. Хилл хочет что-то сказать своим читателям. А чтобы его понять, необходимо обратиться к истории США.
Период 1935-1939 года – период реформ, направленных на поддержание наиболее социально незащищённых (как говорят у нас), бедных слоёв населения. Он получил название второй «новый курс». Демократы ратовали за социальную справедливость. Их новые законы должны были защитить бедные слои населения и взять под контроль иные слои.
С 1935-го правительство США приобрело решающую роль в управлении социальной жизнью американцев. От правительства стало зависеть практически всё: работа, жильё, транспорт, уход на пенсию … Централизовано почти всё. Полную централизацию Рузвельту осуществить не удалось: медицина и безработица в части страхования остались вне юрисдикции правительства.
Вот как-то так. В этой связи, думается, у рассказа есть второе дно.
Помимо человеческих персонажей здесь имеется персонаж технический: поезд. А поезд, как известно ещё с времён «Тёмной Башни» отца Джо Хилла – Стивена Кинга, – это образ (символ) течения жизни. Злобный и коварный был поезд у Кинга: говорящий паровозик «Чу-Чу». У Джо поезд вполне реальный – товарняк, напоминающий наши составы времён Гражданской войны. С их помощью ещё передвигались беспризорные и бродяги всякие.
Вот и у Хилла тоже самое. Всё происходящее очень напоминает разруху и неприкаянность в стране – Америке.
Хороший такой бродяга – Киллиан. Честный и порядочный. Но бедный и неприкаянный: мотается на товарняках по стране в поисках какой-то приемлемой жизни. А работы нигде нет. И охранники на станциях гоняют таких бродяг. Люто гоняют. Порой забивают до смерти.
Вот и умер его друг по несчастью – Гейдж. А Киллиан даже похоронить его по-человечески не смог: нечем могилку вырыть. И молитв не знает, чтобы за упокой души помолиться. Но ни одеяло с бедного друга не снял, ни на ботинки его целые не позарился, хотя сам – почти босый. Совестливый.
Так о чём же рассказ? Да всё о ней же – совести. А ещё о том, что совестливых и добрых за версту видать. Ну, за милю, если по-ихнему.
Не получаются у Джо Хилла рассказы злобными. Не кровожадный он писатель.
Есть ли в рассказе мистика? Да, пожалуй, что и есть. Если интуитивно один в другом чует доброту и родственную душу и желает помочь, когда сам обездолен, и дети играют в странные игры – в покойников и погребение. Разве это не промысел Божий, или Ангельское научение? Отдать последнее и постараться уберечь неосторожного путника?..
А слова на дорожку разумных таких девчонок – прямо в яблочко. Прямо сногсшибательная фраза! Не буду её приводить. Может быть, вы сами прочтёте рассказ? И не скажете потом, что ничего не понятно.
А я напоследок вот что скажу. Мы все каждый Божий день «одеты для этой роли».
Берегите себя! Будьте внимательны и осторожны. И уж тем более, не прыгайте с поезда на ходу: дождитесь его полной остановки, или, хотя бы, когда он замедлит ход.
Отличный рассказ. Высший балл.
P.S.
Этот рассказ входит в сборник «Призраки двадцатого века».
