Лесной царь

И унесли его кони в другую степь.

В аннотации написано "...исследовать феномен и магическую природу фашизма", берешь книгу, читаешь, а ты прочитал Благоволительниц и понимаешь Джонатана Литтелла, почему он написал свою книгу, потому что все, что не Благоволительницы - дурновкусие.

Отмечу, то, что не дает мне оценить книгу выше, чем Благоволительницы, мало того, называть ее еще и дурновкусием. Начну с общей сути. Турнье позволяет себе отвлекаться от темы на всем протяжении книги. Он позволяет себе начать книгу с очень отдаленной темы. Он тащит ее и мусолит , до пика не доводит, а сводит в Тартар. Да, Литтелл тоже вводит в свою книгу отвлеченные темы, но они характеризуют героя, дополняют его портрет и главное, они набухают соответственно поступательному движению всей книги и основной теме. Это неотъемлемая часть рассказа о фашизме, психологический выверт. У Литтелла это работает на понимание темы, у Турнье - на выделывание автора. Он как бы говорит, я могу себе это позволить. Могу сделать так, могу начать отсюда, могу говорить на эту тему и приводить такие сравнения, могу и делаю это умело. Не поспоришь, это не на пользу теме. Скорее в книге возникают две параллельные темы. Они схожи, герой взаимодействует с ними двумя, но они не сплетаются в единое целое, не дают возможность осознать величие и ничтожность того, что замыслил Гитлер. Безумие в какое втянул читателя Литтелл и страшнее, и показательнее интеллектуальной игры, затеянной Турнье, где он обыграл сам себя.

И тут перейдем на героя. Не обойдется без сравнений, Литтелл делает, самую правильную вещь - он нам дает самого обычного человека. Не героя, не убийцу, не насильника, не человека с отклонениями. А просто человека. Человека, который с каждым шагом, с каждым решением, с каждым своим действием погружается в грязь, сходит с ума, превращается в убийцу. И ты видишь на его примере, что такое фашизм, чем он страшен. Не надо страшных сказок, не надо аллюзий с рогами и жезлами, реальность говорит о фашизме, реальность рассказывает и открывает его. Да, художественная реальность, но психологически выверенная. Турнье же гарцует, позволяет себе играть с темой. Он дает нам героя, которого мы сразу отвергаем, мы не являемся таким человеком, у нас нет ничего общего с ним, мало того, мы не хотим с ним ничего общего иметь. Герой нам сразу не интересен, и мы к нему относимся с пренебрежением. Любой его поступок заранее нами осуждается. Даже, если он кормит слепого лося, если он заботиться и выхаживает еврейского мальчика среди фашистов. Казалось бы, тут вроде как происходит перевернутость героя из отрицательного он вроде бы становится положительным, но нет. Ведь автор нам рассказывает о нем с детства. Есть поиск себя, но нет окончательной точки. То, что автор нам предлагает, как катарсис для героя, таковой не является. Это еще один из путей развития, который автор завершил утоплением. Я бы предположила, что герой нечто вроде записной книжки, или промокашки между ужасами и людьми, но тоже нет, потому что все события, которые должны объединять аллюзии, мифологичность с реальностью, как раз упираются в героя и не объединяются. Они о него разбиваются. И вот это главная ошибка Турнье...

... Он хотел ужаснуть читателя, повергнуть в шок, сразу захватить его и сказать, что красиво не будет, но было - никак. За автора было стыдно. Не потому что я не могу читать про испражнения, а от того, что все это было ради того, что он может. Это не было связано с сюжетом. И не важно каким интеллектом обладает писатель, все это теряется в замусоренности. Превращается в дурновкусие. Ты не видишь взаимосвязи опорожнения кишечника и исследование фашизма. Литтелл тоже не стеснялся писать мерзостные сцены, но они так точно перекликались с происходящим и внутри человека, и в реальности, что ты понимаешь, что по-другому было просто нельзя писать, только так. Невозможно описать кошмары, ужасы, психоз, если не описывать их так. А Турнье можно. Половину книги вообще легко можно было выбросить и получилось бы лучше, страшнее и изощреннее. Фашизм бы лучше сплелся с легендами, мифами, традициями и рогами оленей. Людоеды были бы более людоедскими, трупы действительно раздавленными, а главный герой, более одурманенный собой и больше проводником, чем то, что вышло. Потому что писалось не исследование, писалось умение себя показать. Обидно.

Обидно, потому что было много страшных и ярких сцен, интересных сравнений. Местами интересное переплетение и схожесть с было и стало и к чему стремились люди. Лиши когда автор или вспоминал, или не знал, как разнообразить героем подобные сцены. И возвращаясь к своей мысли в самом начале - прочитав такое про фашизм, понимаешь, почему Литтелл психанул и на французском написал Благоволительниц. И хорошо что написал, потому что надо же знать и понимать, а не вот это все, где перед тобой гарцуют.

Выводом - прочитайте Благоволительниц Вы о фашизме поймете больше, чем у Турнье.