Книги из серии «Темные аллеи»
Главный герой терпит кораблекрушение и попадает на другое, очень странное судно. Его экипаж состоит из стариков, они не видят постороннего и говорят на странном языке. Мощное течение несет корабль к южному полюсу и засасывает в гигантский круговорот... Это всё, что удалось узнать из рукописи, которую нашли в бутылке.
«Он положил револьвер обратно в ящик стола и запер его.Нет, не так. Так Луиза не будет мучиться. Она умрет, все кончится, и никаких мучений. Для него же было чрезвычайно важно, чтобы ее смерть была прежде всего долгой. Долгой и изощренной. Как продлить ее мучения? И главное, как это осуществить? М-да.Стоя перед зеркалом в спальне, мужчина аккуратно застегнул запонки на манжетах. Он достаточно долг...
Ты когда-нибудь чувствовал, как внутри твоего черепа переступают крохотные ножки? Но нельзя увидеть того, кто там разгуливает, ведь он находится в твоей черепушке. Порой он выбирается на поверхность, и, если даже резко провести ладонью по волосам, все одно его не поймаешь. Он чертовски ловок, этот Енох, и знает, как заставить тебя подчиняться.
Все дело в деталях. Если долго смотреть в них, то можно узнать ответы на все вопросы, только помни, там скрывается чудовище, и если оно увидит тебя, то тебе останется только вырвать свои глаза, или рано или поздно оно уничтожит тебя.
«Приехав в Москву, я воровски остановился в незаметных номерах в переулке возле Арбата и жил томительно, затворником – от свидания до свидания с нею. Была она у меня за эти дни всего три раза и каждый раз входила поспешно, со словами:– Я только на одну минуту… »
Специалист по детской пронографии Паон очнулся в больнице в очень тяжелом состоянии, как он здесь оказался, он вспомнить не смог. Лишь после того, как ему сказали, что он убил двух полицейских и федерального агента, он вспомнил все.
Два человека: Леон Кауфман и Махогани. Первый - обыкновенный бухгалтер, когда-то восхищавшийся Нью-Йорком, второй - маньяк из метро, делающий своё жуткое дело пунктуально и педантично, что называется, без сучка, без задоринки. Первый засиделся на работе допоздна, а второй только в такое неурочное время и выходит на адский промысел. По странному стечению обстоятельств Леон, добираясь домой, сел...
«… И мы сидели, сидели в каком-то недоумении счастья. Одной рукой я обнимал тебя, слыша биение твоего сердца, в другой держал твою руку, чувствуя через нее всю тебя. И было уже так поздно, что даже и колотушки не было слышно, – лег где-нибудь на скамье и задремал с трубкой в зубах старик, греясь в месячном свете. …»
«… Многие знали, что еще в Константинополе его бросила жена и что живет он с тех пор с постоянной раной в душе. Он никогда и никому не открывал тайны этой раны, но иногда невольно намекал на нее, – неприятно шутил, если разговор касался женщин:– Нет ничего более трудного, как распознать хороший арбуз и порядочную женщину…»
Юный студент приезжает на лето погостить к своему дяде и неожиданно для себя оказывается перед сложным выбором. С кузиной Соней его связывают чувственные отношения, и в то же время в его душе с каждым днем расцветает нежное восхищение ее подругой Натали…Переживания героев, их страсть особенно живо и ярко предстают перед нами в исполнении замечательных артистов.
«… Вчера вечером на деревне был шум, крик, трусливый лай и визг собак: с удивительной дерзостью, когда по избам уже ужинали, волк зарезал в одном дворе овцу и едва не унес ее – вовремя выскочили на собачий гам мужики с дубинами и отбили ее, уже околевшую, с разорванным боком. …»
«… – А мне почему-то вспомнилась одесская весна, – сказал моряк. – Ты, как одессит, еще лучше меня знаешь всю ее совершенно особенную прелесть – это смешение уже горячего солнца и морской еще зимней свежести, яркого неба и весенних морских облаков. И в такие дни весенняя женская нарядность на Дерибасовской…»
«… Платьице на ней ситцевое, рябенькое. Башмаки дешевые; икры и колени полные, девичьи, круглая головка с небольшой косой вокруг нее так мило откинута назад… Он кладет руку на ее колено. Другой обнимает ее за плечи и полушутя целует в приоткрытые губы. Она тихо освобождается, снимает его руку с колена.– Что такое? Мы обиделись? …»
«Она вошла на маленькой станции между Марселем и Арлем, прошла по вагону, извиваясь всем своим цыганско-испанским телом, села у окна на одноместную скамью и, будто никого не видя, стала шелушить и грызть жареные фисташки, от времени до времени поднимая подол верхней черной юбки и запуская руку в карман нижней, заношенной белой. Вагон, полный простым народом, состоял не из купе, разделен был только...
«… Вечер в конце июня. Со стола на террасе еще не убран самовар. Хозяйка чистит на варенье ягоды. Друг мужа, приехавший на дачу в гости на несколько дней, курит и смотрит на ее обнаженные до локтей, холеные, круглые руки. … Смотрит и говорит:– Кума, можно поцеловать руку? Не могу спокойно смотреть. …»
«… И это было. Дочь какого-то дьячка в Серпухове, бросившая там свою нищую семью, уехавшая в Москву на курсы… И вот я поднимался на деревянное крылечко, занесенное снегом, дергал кольцо шуршащей проволоки, проведенной в сенцы, в сенцах жестью дребезжал звонок – и за дверью слышались быстро сбегавшие с крутой деревянной лестницы шаги, дверь отворялась – и на нее, на ее шаль и белую кофточку несло в...
«… Была весна, Иудея тонула в радостном солнечном блеске, вспоминалась «Песнь Песней»: «Зима уже прошла, цветы показались на земле, время песен настало, голос горлицы слышен, виноградные лозы, расцветая, издают благоухание…» Там, на этом древнем пути к Иерихону, в каменистой Иудейской пустыне, все, как всегда, было мертво, дико, голо, слепило зноем и песками. …»
Мальчик лет шести, сын небогатого плантатора, сбежал днем из дома побродить в лесу. Он заигрался и уснул, а вечером возвращаясь домой, встретил множество странных людей, который почему-то не хотели передвигаться, как положено людям. Сначала он даже принял их за необычных зверей...
Ло́пе де Ве́га (исп. Lope de Vega; полное имя — Фе́ликс Ло́пе де Ве́га и Ка́рпио, исп. Félix Lope de Vega y Carpio;25 ноября 1562, Мадрид — 27 августа 1635, Мадрид) — испанский драматург, поэт и прозаик, выдающийся представительЗолотого века Испании. Автор около 2000 пьес, из которых 426 дошли до наших дней, и около 3000 сонетов.
«Она служила горничной у его родственницы, мелкой помещицы Казаковой, ей шел восемнадцатый год, она была невелика ростом, что особенно было заметно, когда она, мягко виляя юбкой и слегка подняв под кофточкой маленькие груди, ходила босая или, зимой, в валенках, ее простое личико было только миловидно, а серые крестьянские глаза прекрасны только молодостью. В ту далекую пору он тратил себя особенно...
«… Лавр резонно заметил на то, что служба царская, вестимо, первее всего, и тут за чем-то вышел из избы, Анфиса же, сидевшая с шитьем в руках, опустила вдруг шитье на колени, посмотрела вслед мужу своими кастильскими очами и, лишь только захлопнулась дверь за ним, стремительно-страстно блеснула ими в меня и сказала горячим шепотом: – Барин, завтра он уедет с ночевкой в город, приезжайте ко мне ско...
«Она и натурщица его, и любовница, и хозяйка – живет с ним в его мастерской на Знаменке: желтоволосая, невысокая, но ладная, еще совсем молодая, миловидная, ласковая. Теперь он пишет ее по утрам «Купальщицей»…»
«Под большие зимние праздники был всегда, как баня, натоплен деревенский дом и являл картину странную, ибо состояла она из просторных и низких комнат, двери которых все были раскрыты напролет, – от прихожей до диванной, находившейся в самом конце дома, – и блистала в красных углах восковыми свечами и лампадами перед иконами. …»
«… В декабре того же года пароход Добровольного флота «Саратов» шел в Индийском океане на Владивосток. Под горячим тентом, натянутом на баке, в неподвижном зное, в горячем полусвете, в блеске зеркальных отражений от воды, сидели и лежали на палубе до пояса голые арестанты с наполовину выбритыми, страшными головами, в штанах из белой парусины, с кольцами кандалов на щиколках босых ног. Как все, до...
«… – Посмотри, как совсем особенно, по-осеннему светят окна дома. Буду жив, вечно буду помнить этот вечер…Я посмотрела, и он обнял меня в моей швейцарской накидке. Я отвела от лица пуховый платок, слегка отклонила голову, чтобы он поцеловал меня. Поцеловав, он посмотрел мне в лицо.– Как блестят глаза, – сказал он. – Тебе не холодно? …»
