Рецензия от deysidoga-242142 на «О!»
Юрий Гирин,
доктор филологических наук, литературовед
ОТ ЗОВА ПРЕДКОВ – К ЗОВУ БУДУЩЕГО
В литературных процессах разных национальных культур есть такая разновидность: литература экстерриториальности. Это может быть проза, поэзия, эссе, а чаще некий синтез этих жанров литературы экстерриториальности создается авторами, обычно вынужденно покинувшими свою родину, но продолжающими творить за ее пределами. Особенностью такой литературы является то, что она создается в русле той же поэтики, что свойственна и авторам, оставшимся дома, но творящим подспудно, неофициально, «в стол». В большинстве же случаев литература экстерриториальности восполняет трагическое зияние, продолжая и укрепляя национальные традиции.
Такое теоретическое вступление понадобилось для того, чтобы объяснить сущность очень значимого явления – вайнахской культуры, продолжающей свою жизнь за пределами родных краев. Этому слою культуры и принадлежит творчество Алихана Муталиева, ловящего в глубинах прошлого эхо национальных традиций, звучащих в нем памятью сердца: «Меня спасает прошлое... Голоса из прошлого, которые я пытаюсь слушать, несмотря на обилие информации, прессующее нас ежедневно. Голоса эти приносят истории, легенды, притчи минувшего; подсказывают правильное решение или как себя вести в сложных ситуациях. Но самое важное, самое главное, что, слушая их, я не чувствую, что я один на этом свете».
Алихан – поэт. Он поэт не потому, что выражает себя в стихах, а потому, что таков склад его дарования. Он, видящий суровость и жестокость жизни, поэтизирует ее, ибо для него Поэзия есть Истина:
Я верю камням,
не в текучесть песка.
Камень хранит в себе
Верность всегда.
Алихан – мыслитель и философ: «Слезы радости – разве не бывшие слезы печали и скорби?» Алихан-эссеист, мастер точных максим, бывает по-монтеневски едок и мудр. Исполненный ностальгии, он все же проницательно замечает: «Кавказцы даже у могилы неизвестного солдата будут спорить о его происхождении...»
Строй его недавно вышедшей книги «О!» похож на бег облаков в ущелье, то накрывающих горы внезапным дождем, то вновь открывающих голубое небо и знойное солнце. Лукавая повествовательность притч о Лифштински сменяется набежавшим «Плачем небес» и мрачной тучей «Вопросов без ответов», продолжающих традицию Франсуа Вийона:
Куда исчезло всё?
Слова, наброски, темы?..
Куда исчезла ты -
Неистовость души?
Куда исчез я сам?
И начатый роман?
Куда исчезли годы?
Дождливая погода?
Куда исчезли други?
И славные подруги?
Куда исчезла грусть?
Куда теперь я рвусь?
И вновь заиграли брызги тонкой иронии в серии баек о почтальоне Пиште… Палитра мастера богата красками! Прозаический цикл «Барановский&Рамишевский» – это уже пастозная масляная живопись, выполненная в стилистике бытового жанра, которая плавно переходит в мистифицированную хронику о некоем Абейдулле Цагенове, народном поэте аула Кукушке...
И уже полным пастишем, обыгрывающим многое и многих, является цикл «Фенимор и Купер» с введенным в подтекст «навахским» колоритом. Пастиш, актуализирующий ставшие архетипическими сюжеты и вписывающий их в события дня сегодняшнего. Это изящная языковая игра, рассчитанная на умеющего читать между строк читателя. Игра на равных с величайшими мастерами мировой литературы – от Джеймса Джойса и Раймона Кено до Гильермо Кабреры Инфанте. Впрочем, имеющий уши да услышит…
А автор этой необычной книги имеет полное право завершить ее словами:
«Нет! Я не сломлен, я не в тоске и не в депрессии и вовсе не обижен. Я счастлив в своей грусти,
в своем одиночестве. Я счастлив тем, что я победитель по своему происхождению, по истории предков. Победитель времени, в котором я жил и живу. Я его осилил. Я его использовал. Даже смог его опередить».
Так говорит Алихан, сумевший услышать в зове предков зов будущего. Услышать – и ответить на него.
