Вымысел, по мнению Аксакова, повлиял и на содержание сказок, и на изображение
места действия в них, и на характеры действующих лиц. Свое понимание сказки Аксаков
уточнял такими суждениями: «В сказке очень сознательно рассказчик нарушает все пределы
времени и пространства, говорит о тридесятом царстве, о небывалых странах и всяких
диковинках» (выделено мной. —В. А. ). Аксаков считал, что самое характерное для сказок — вымысел, причем сознательный
вымысел. С этой трактовкой сказок не согласился известный фольклорист А. П. Афанасьев. «Сказка — складка, песня — быль, говорила старая пословица, стараясь провести резкую
границу между эпосом сказочным и эпосом историческим. Извращая действительный смысл
этой пословицы, принимали сказку за чистую ложь, за поэтический обман, имеющий единою
целью занять свободный досуг небывалыми и невозможными вымыслами. Несостоятельность такого Воззрения уже давно бросалась в глаза», — писал этот ученый. Афанасьев не допускал мысли, что «пустая складка» могла сохраняться у народа в
продолжение целого ряда веков и на огромной протяженности страны, удерживая и повторяя
«одни и те же представления»: «Что творится произволом ничем не сдерживаемой фантазии,
то не в состоянии произвести такого полного согласия и не могло бы уцелеть в такой
свежести; творчество не остановилось бы на скучном, тождественном повторении одних и
тех же чудес, а стало бы выдумывать новые». Афанасьев сделал следующий вывод: «Нет,
сказка не пустая складка, в ней, как и вообще во всех созданиях целого народа, не могло
быть и в самом деле нет ни нарочно сочиненной лжи, ни намеренного уклонения от
действительного мира». Афанасьев был прав, хотя и исходил из особого, мифологического
понимания генезиса сказки.
Признак, принятый Аксаковым за существенный для сказочного повествования, был
положен с некоторыми уточнениями в основу определения сказки, предложенного советским
фольклористом А. И. Никифоровым. Никифоров писал: «Сказки — это устные рассказы,
бытующие в народе с целью развлечения, имеющие содержанием необычные в бытовом
смысле события (фантастические, чудесные или житейские) и отличающиеся специальным
композиционно-стилистическим построением». Поясняя смысл своего определения,
Никифоров указывал на «три существенных признака» сказки: «первый признак —
целеустановка на развлечение слушателей»; «второй признак современной сказки —
необычное в бытовом плане содержание»; «наконец, третий важный признак сказки —
особая форма ее построения». Ученый уточнил смысл народного изречения: «Сказка—
складка (вымысел)», говоря о «целеустановке на развлечение» и о «необычном» как о
характерной примете содержания сказок. Известный советский сказковед Э. В. Померанцева приняла эту точку зрения:
«Народная сказка (или казка, байка, побасенка) — эпическое устное художественное
произведение, преимущественно прозаическое, волшебное, авантюрного или бытового
характера с установкои _на_ вымысел. Последний признак отличает сказку от других жанров
устной прозы: сказа, предания и былички, т. е. от рассказов, преподносимых рассказчиком
слушателям как повествование о действительно имевших место событиях, как бы
маловероятны и фантастичны они иногда ни были».