Уточняя определение, Э. В. Померанцева в книге «Русская народная сказка» (М. , 1963) пишет: «Подчеркнутая,
сознательная установка на вымысел — основная черта сказки как жанра». Правильны ли эти определения? «Складка», сознательная установка на вымысел,
«целеустановка на развлечение», сочетающаяся с обращением к необычному в
повествовании, — все это невозможно признать достаточным для определения сказки. Было
время, когда в истину сказочных повествований верили так же непоколебимо, как мы верим
сегодня историко-документальному рассказу и очерку. В свое время Н. А. Добролюбов
писал: «Верили ли, например, в народе в ту разумность отношений между зверями, какая
высказывается во многих сказках? Или же подобные сказки принимаются в народе таким же
образом, как мы читаем поэмы Гомера? Думают ли сказочники и их слушатели о
действительном существовании чудного тридесятого царства, с его жемчужными дворцами,
кисельными берегами и пр. ? Считают ли действительностью войну царя Гороха с грибами,
могущество разного рода знахарей, колдунов, ведьм и пр. , помощь доброго волшебника,
защищающего невинность, и т. д. ? Или же, напротив, все это у них не проходит в глубину
сердца, не овладевает воображением и рассудком, а так себе, говорится для красы слова и
пропускается мимо ушей... Подобные вопросы тысячами рождаются в голове при чтении
народных сказок, и только живой ответ на них даст возможность принять народные сказания
за одно из средств для определения той степени развития, на которой находится народ». Не
решаясь дать одностороннего ответа, Добролюбов отмечал: «Без сомнения, ответы должны
быть весьма разнообразны для разных случаев и разных местностей. Здесь верят в одно и не
верят в другое; тут рассуждают больше, там — меньше; в одном месте верование тусклее и
холоднее, чем в другом; для одних уже превращается в забаву то, что для других служит
предметом серьезного любопытства и даже уважения или страха».
Суждения Добролюбова
убеждают нас в том, что даже в середине XIX в. многие сказки не отличались «установкой на
вымысел» (в том смысле, в котором о вымысле говорится во многих определениях сказок). В
реальность многих сказочных историй верили. Автор новейшей книги «Образы восточнославянской волшебной сказки» Н. В. Новиков привел многочисленные свидетельства собирателей фольклора, которые
признавали существование «веры в языческое чудесное». Однако очень часто сказочники
сказку считали вымыслом. Поэтому Новиков полагает, что признак «верят или не верят
рассказчик и его слушатели в реальную возможность» сказочных чудес, не может быть
сочтен определяющим для сказки. Сказка независимо от этого обстоятельства «остается
сказкой» 1
Конечно, теперь среди нас не найдется человека, который верил бы в существование
разумных отношений в мире животных и в реальность «тридевятого царства». Время, когда
сказочный, несуществующий мир представал в воображении человека как реальный, давно
ушло. Поэтому еще в 1928 г. академик П. Н. Сакулин заметил, что «сказка по преимуществу
есть устная беллетристика ирреального склада».