«Мой мальчик, нанося обиды…»
Ст. Рассадину
Мой мальчик, нанося обиды,о чем заботятся враги?Чтоб ты не выполз недобитый,на их нарвавшись кулаки. Мой мальчик, но – верны и строги —о чем заботятся друзья?Чтоб не нашел ты к ним дороги,свои тревоги пронося. И все-таки, людьми ученый,еще задолго до седин,рванешь рубаху обреченно,едва останешься один. И вот тогда-то, одинокий,как в зоне вечной мерзлоты,поймешь, что все, как ты, двуноги,и все изранены, как ты. «Дома лучше (что скрывать?)…»
Дома лучше (что скрывать?),чем на площади холодной:здесь хоть стулья да кровать,там – всего лишь флаг бесплодный. Здесь, хоть беден, хоть богат,остаюсь самим собою. Здесь я – барин, там – солдат,и разлука за спиною. «Жизнь моя – странствия. Прощай! Пиши!. . »
Жизнь моя – странствия. Прощай! Пиши!Мне нужно выяснить не за рубли:широки ли пространства твоей души,велико ль государство моей любви. «Эта женщина такая…»
Эта женщина такая:ничего не говорит,очень трудно привыкает,очень долго не горит. Постепенно, постепенноподнимается, кружапо ступеням, по ступенямдо чужого этажа. До далекого, чужого,до заоблачных высот…и, прищурясь, смотрят жены,как любить она идет,как идет она – не шутит,хоть моли, хоть не моли…И уходят в норы судьикоммунальные мои. «Я ухожу от пули, делаю отчаянный рывок…»
Я ухожу от пули, делаю отчаянный рывок. Я снова живой на выжженном теле Крыма. И вырастают вместо крыльев тревогза моей человечьей спиной надежды крылья. Васильками над бруствером, уцелевшими от огня,склонившимися над выжившим отделеньем,жизнь моя довоенная разглядывает меняс удивленьем.
До первой пули я хвастал: чего не могу посметь?До первой пули врал я напропалую. Но свистнула первая пуля, кого-то накрыла смерть,а я приготовился пулю встретить вторую. Ребята, когда нас выплеснет из окопа четкий приказ,не растопчите этих цветов в наступленье!Пусть синими их глазами глядит и глядит на насидущее за нами поколенье. «Из окон корочкой несет поджаристой…»
Е. Рейну
Из окон корочкой несет поджаристой. За занавесками – мельканье рук. Здесь остановки нет, а мне – пожалуйста:шофер в автобусе – мой лучший друг. А кони в сумерках колышут гривами. Автобус новенький, спеши, спеши!Ах, Надя, Наденька, мне б за двугривенныйв любую сторону твоей души. Я знаю, вечером ты в платье шелковомпойдешь по улицам гулять с другим…Ах, Надя, брось коней кнутом нащелкивать,попридержи-ка их, поговорим!Она в спецовочке, в такой промасленной,берет немыслимый такой на ней…Ах, Надя, Наденька, мы были б счастливы…Куда же гонишь ты своих коней!Но кони в сумерках колышут гривами. Автобус новенький спешит-спешит. Ах, Надя, Наденька, мне б за двугривенныйв любую сторону твоей души! Песенка о комсомольской богине
Я смотрю на фотокарточку:две косички, строгий взгляд,и мальчишеская курточка,и друзья кругом стоят. За окном все дождик тенькает:там ненастье на дворе. Но привычно пальцы тонкиеприкоснулись к кобуре. Вот скоро дом она покинет,вот скоро вспыхнет бой кругом,но комсомольская богиня…Ах, это, братцы, о другом!На углу у старой булочной,там, где лето пыль метет,в синей маечке-футболочкекомсомолочка идет. А ее коса острижена,в парикмахерской лежит. Лишь одно колечко рыжеена виске ее дрожит. И никаких богов в помине,лишь только дела гром кругом,но комсомольская богиня…Ах, это, братцы, о другом!
