Однажды Ардуин, еще совсем юный, как-то возразил отцу:
– Но разве мы не являемся виновными, когда казним и причиняем страдания невинным, которых осудили несправедливо?
Отец успокаивающе произнес:
– Знаешь, я таких что-то маловато встречал. За всю жизнь меньше, чем пальцев на одной руке. И потом, что из этого? Это не мы послали невинную душу на костер или на эшафот, поэтому не нам за это и отвечать.
Ардуин больше никогда не задумывался об этом. До сегодняшнего дня.
Выйдя на эшафот босиком, в платье из грубой льняной ткани, в которое обряжали осужденных на смерть, с небрежно обстриженными волосами, Мари де Сальвен вдруг почувствовала, как один из стражников бесцеремонно толкнул ее в спину, и опустилась на колени перед священником, который потрясал распятием над ее головой. Тот тихо прошептал ей:
– Признайтесь же в своем преступлении и раскайтесь, дочь моя. Сейчас самое время.
Но Мари де Сальвен остановила его и твердо отчеканила:
– Я сказала правду!
Стражник поднял ее и поволок к костру настолько резко и грубо, что женщина споткнулась и едва не упала в пыль, покрывающую место казней.
Было еще раннее утро, поэтому толпа на площади была не такой густой, тем более что рынок тканей и животных в Беллеме начинал работать только днем. Его посещение всегда было желанной забавой, чем-то вроде увеселительной прогулки, которую совершали всей семьей. Тем не менее здесь было уже достаточно ротозеев, пребывавших в прекрасном расположении духа. Они игриво подталкивали друг друга локтями, обмениваясь шутками. Разумеется, сам костер интересовал их меньше всего. Всего лишь бесстыдница, которая утверждает, будто ее изнасиловали.
Не убийца и даже не ведьма.– Мадам, сестра моя во Христе, простите мне то, что я должен сейчас сделать.
– Я прощаю вас, палач…
Толпа дружно зааплодировала. Мари де Сальвен продолжила таким же громким голосом:
– Я невиновна, поэтому душа моя пребывает в мире.
Послышались неодобрительные возгласы. Ну вот, испортила все представление…
– Я выполнил свое обещание и молился о вашей душе. Подойдите сюда. Осторожнее, здесь ветки и солома. Не уколите себе ногу, они острые.
Мари кивнула в ответ и взобралась на верх кучи дров до самого столба. Мэтр Правосудие начал ее привязывать, а затем остановился и обеспокоенно произнес:
– Мне нужно затянуть веревки, но все-таки дайте знать, если я нечаянно сделаю вам больно. Мне было бы очень стыдно, если б я доставил вам лишние страдания.