когда и его мула постигла та же участь. Капитан Ортандо явно видел, что собирается
дождь, и был полон решимости доставить свой груз к месту назначения до того, как
разверзнутся хляби небесные и вся равнина потонет в одном из тех ливней, которыми так
славилась Вальена в это время года.
Что же, по крайней мере это его стремление Уилл не мог не разделять.
Им повезло, и дождь только начал накрапывать – крупными, тяжёлыми, будто градины,
каплями – когда они пересекли подвесной мост, опустившийся перед ними задолго до
того, как они достигли рва. Их ждали – конечно, их ждали… Отрешённо слушая цокот
конских копыт вперемешку с ударами дождевых капель, Уилл тревожно всматривался
вперёд. Дождь ещё не полил в полную силу, и вполне можно было ожидать, что сам
хозяин замка выйдет во двор и устроит своему гостю торжественную встречу… Сердце
Уилла колотилось гулко и тяжело – так же, как дождь, всё не начинаясь, капал на упругую
вязкую землю вокруг Даккара.
– Па-аднять мост! – зычно гаркнули с крепостной стены, и мост, чудовищно скрежеща
петлями, стал подниматься.
Уиллу казалось, что его бросили в чёрный колодец и теперь он слышит скрип крышки,
навек погребающей его на дне каменного гроба.
– Крепитесь, сын мой, – услышал он шепот брата Эсмонта, сочувственный и всё ещё
хриплый от простуды. Почтенный монах судорожно кутался в свой куцый плащ и смотрел
на Уилла с состраданием и смирением, способным послужить самым достойным
примером для подражания. Уилл собрался с духом и кивнул, выдавив улыбку – довольно
жалкую, впрочем. Он снова огляделся, выискивая в цветастом месиве людей и лошадей,
шатавшихся по двору, человека, чьё имя заставляло его сердце подпрыгивать к горлу.
Двор был полон – челядь сновала, торопливо убирая в преддверии дождя всё, что
подвергалось опасность намокнуть.
Кто-то ухватил его коня за уздечку.– Слезайте, сир, да поживей.
Уилл спрыгнул наземь, думая про себя, что грубый отрывистый голос капитана Ортандо
ещё долго будет звучать у него в ушах. Риверте всё ещё не показывался, и Уилл в каком-
то смутном отчаянии оглянулся на ворота, будто надеясь выскользнуть за них. В этот
самый миг мимо него, преследуя кошку, с надрывным лаем пронеслась собака, отдавив
ему ноги грязными лапами. Уилл переступил на месте и едва не полетел носом вперёд.
– Сир… – капитан Ортандо что-то отрывисто говорил своему человеку, и Уилл
нерешительно тронул его за рукав. – Могу ли я узнать, когда… буду ли я иметь честь…
– Обождите, – было ему сказано так, словно он приставал с глупыми вопросами к
человеку, чрезмерная занятость которого не была очевидна лишь полному остолопу. Уилл
невольно покраснел и отвернулся. Он запоздало подумал, что надо бы помочь спешиться
брату Эсмонту – и повернулся было к его лошади, как вдруг заметил фигуру, торопливо
шагающую к ним через двор.
Обладатель фигуры улыбался настолько сияюще, насколько и омерзительно, и потирал
длинные руки с острыми ногтями движением людоеда, готового приступить к трапезе.
– О, сир Норан, великая радость и не меньшая честь приветствовать вас в Даккаре! –
воскликнул он неожиданно мелодичным голосом, и Уилл подумал, что если бы его