– Лена, Кудрявцева, – позвал кто-то нетерпеливо, и я вздрогнула.
Лена Кудрявцева – это я. Если быть точной, мне принадлежит только имя, в том смысле, что его мне дали при рождении, фамилию я приобрела сама около двух лет назад при крайне неприятных обстоятельствах и не совсем честным путем.
– Что? – встрепенулась я, надеясь, что некоторая заторможенность покажется коллегам извинительной из-за моей углубленности в работу.
– Тебя к телефону! – крикнула Женька и повертела в руках телефонную трубку – для того, наверное, чтобы я поскорее пришла в себя. Приходить в себя я не спешила: за два года это был первый телефонный звонок, адресованный мне. Неожиданный интерес к моей особе настораживал, а вкупе с парнем в кожанке и вовсе наводил на невеселые мысли.
Я поднялась и на негнущихся ногах шагнула к телефону. Голос в трубке был мужской, приятный и совершенно незнакомый.
– Да? – пискнула я, пытаясь вернуть сердце из пяток на его законное место.
– Елена Петровна? – пропел мужчина и повторил еще раз: – Кудрявцева Елена Петровна?
– Да, – вторично сказала я. Вышло еще тише и еще писклявее.
– Моя фамилия Бобров Виктор Степанович, следователь Октябрьского РОВД. Я бы хотел поговорить с вами по поводу вашего родственника, Кудрявцева Михаила Бенедиктовича.
– А что с ним? – насторожилась я, до сей минуты и не подозревавшая, что у меня есть родственник, да еще с таким затейливым отчеством.
Голос на том конце провода приобрел некоторую суровость:
– Это не телефонный разговор. Вы не могли бы прийти к нам завтра, скажем, часиков в одиннадцать?
– Нет, – ответила я. – В это время у меня самая работа, особенно по четвергам.
Могу подъехать сейчас, минут через двадцать. Почта, где я тружусь, недалеко от отделения… Или в пятницу, в любое время после обеда.– Хорошо, – с легкой заминкой согласился он. – Значит, в пятницу, в 14. 20, третий кабинет.
Мы тепло простились, а я, порывшись в справочнике, набрала номер Октябрьского РОВД.
– Дежурный, – гаркнули мне в ухо, а я вежливо спросила:
– Могу я поговорить с Бобровым Виктором Степановичем?
– С Бобровым? Его нет…
– А когда будет?
– Не знаю, – отмахнулся дежурный. – Он на больничном…
– Сапожники, – покачала я головой, осторожно положив трубку.
Я имела в виду вовсе не Боброва и даже не дежурного, а дядьку с приятным голосом, ну и, конечно, тех, кто надоумил его позвонить мне.
Цель звонка представлялась более-менее ясной: напугать и заставить шевелиться, то есть предпринять шаги, которые выдадут меня с головой.
«И тогда мир узнает, кто я есть на самом деле», – с усмешкой подумала я, направляясь в туалет. Заперла дверь на щеколду, умылась, вытерлась носовым платком и уставилась в зеркало.
– И кто же ты на самом деле? – тихо спросила я свое отражение.
Лицо женщины лет двадцати пяти выглядело бледным, а взгляд усталым. Губы сжаты, нос слегка заострился, хотя общее впечатление отнюдь не плохое. Это неизменно вызывало недоумение: несмотря ни на что, я выглядела молодо и привлекательно и продолжала удивляться тому, что до сих пор не смогла обнаружить у себя ни одного седого волоса, хотя после того, что случилось два года назад, должна была бы поседеть в одночасье…