– А что за станция? Она здесь?
– Да не здесь… Я в вагоне спрашиваю: "Скоро станция Мост?" А все на меня смотрят, как на ненормального. Потом говорят: "Это же в другую сторону…" Я тогда сошёл на полустанке, чтобы на обратный поезд пересесть. А поездов нет и нет. Я пошёл к реке. Думаю: переплыву как-нибудь. Если под землёй прошёл, почему нельзя обратно переплыть? А потом смотрю – вот этот город…
– Пустой… – сказал Яр.
Игнатик кивнул:
– Ага… Только не совсем пустой. Я так умаялся, лёг ка траву у фонтана и заснул. А меня кто-то поднял и понёс. Я даже проснуться как следует не мог… Потом проснулся уже здесь. Смотрю: на столе хлеб и кружка с водой. Я поел и опять заснул… Яр, я даже не думал, что ты меня так скоро найдёшь… Яр, а ребята? Они живые?. . Яр! Ну ты чего молчишь?
Игнатик заглянул Яру в лицо и заплакал.
Через час они ушли из города, который солнечным утром казался ещё более пустым, чем в сумерках. Съели огрызок хлебной корки, который лежал на столе, умылись у фонтана, булькавшего одинокой струйкой, и ушли.
Игнатик сказал, что у моря, километрах в сорока от города, есть рыбачий посёлок и там живёт его тётка. Правда, незнакомая, он про неё только слышал, а никогда не видел, потому что жили на разных сторонах. Но всё-таки тётка.
– А почему, если на разных сторонах, то нельзя видеться? – спросил Яр. – Почему запрещено переходить реку?
– Да нисколько не запрещено, – отозвался Игнатик. – Просто считается, что это принесёт беду… Да теперь уже всё равно.
Игнатик больше не плакал, он стал сумрачно-деловитым. Уже за городом, когда шли на север по высокой луговой траве, он сказал:
– Поживём в посёлке, а там решим, что делать.
В Орехов нам возвращаться ни к чему…– Тик… Если мы не вернёмся, кто расскажет родителям Альки, Данки и Читы про всё, что было?
– Я напишу письмо из посёлка, – хмуро сказал Игнатик. – Читаным папе и маме. Они-то уж точно уцелели, они были за городом. А остальные – кто знает…
– Письмо дойдёт?
– Письмо-то дойдёт… Яр, ты сможешь быть рыбаком?
– Не пробовал, Тик… А зачем?
– Яр… Голубятня же сгорела. Я не знаю, как ты теперь обратно…
– Ничего, малыш, как-нибудь, – сказал Яр.
– Ты на меня не сердись очень сильно…
– За что сердиться-то? Наоборот, спасибо тебе.
– За что?
"За то, что ты есть", – подумал Яр. И сказал:
– За то, что нашёлся.
– Я один нашёлся, – прошептал Игнатик. – Вот если бы были ребята… Можно было бы даже построить новую голубятню… А сейчас…
Потом они долго шли молча, потому что думали о Данке, Альке и Чите.
В середине дня они пришли к чистой речке с заросшими тальником берегами. Напились холодной воды. Потом Игнатик странно замер, плюхнулся животом в воду, забарахтался. Яр кинулся, схватил его за рубашку, поднял. Игнатик прижимал к животу длинную рыбину. Он бросил её далеко на берег. Рыбина попрыгала в траве и уснула.
– Вот ты как раз и есть рыбак, – сказал Яр.
– Я случайно, – вздохнул Игнатик. – Сам не ожидал.
– А как будем есть? Сырую?
– Испечём.
– А чем огонь разведём? Свечки-то нет…
Игнатик глянул потемневшими глазами: "А если бы и была? Нас же не пятеро…" "Ох и дурак я", – сказал себе Яр.