И Леденюха захихикала кашляющим смехом. Она презрительно посмотрела на пять ледяных фигур, распростертых у ее ног, перешагнула через них и направилась к двери. Ей нужно было срочно восстановить утраченные силы, а ночь – самое подходящее время для этого. Ночью люди спят, а снеговики-охранники стоят снаружи и не смогут увидеть ее. Некому будет поднять тревогу. Когда же заметят, что произошло, будет уже поздно. К тому времени Леденюха возьмет в Снеговении власть в свои руки! А после отправится в Явь-Мир, – ведь ей же теперь известен секрет, и она может попасть туда. Мальчишка, который сотворил с ней страшное зло, не останется безнаказанным! Подлец едва ее не убил! Совсем чуть-чуть не хватило для того, чтобы быть уничтоженной окончательно! Лишь самая крошечная частичка ее уцелела, затаилась в складках платья, вмерзшего в снег, и ждала. Все ждала и ждала, целых триста шестьдесят пять лет, и дождалась, наконец! Как только платье оказалось надето на живую женщину, крупица ведьмы тотчас высосала из нее все тепло, и – о чудо из чудес! – Леденюха воскресла!
Настроение у ведьмы было отличное. Она вышла на темную и пустынную деревенскую улицу и направилась к соседнему дому, тихо напевая себе под нос только что пришедшую на ум песенку:
2. Золотая рыба
Грохочущее море в Осении потому так и назвали, что оно никогда не успокаивалось. Волны с оглушительным грохотом обрушивались на берег, разбиваясь и разлетаясь в стороны мириадами брызг, и, схлынув, оставляли после себя белую пенную кайму по всему побережью. Мореплаватели давно оставили попытки переплыть это дикое море, к тому же на другом берегу его были лишь Одинокие Горы, в которых никто не жил. А еще ходили слухи, будто бы в тех горах обитал лютый зверь – огнедышащий дракон! Поэтому давно уже ни у кого не возникало желания отправиться туда.
Те же смельчаки, которые все-таки отваживались выйти в море, чтобы порыбачить, возвращались обратно вплавь, едва живые, чудом уцелевшие. А корабли и лодки их превращались в мелкие щепки. И хотя у моря был очень буйный нрав, оно щедро выбрасывало на берег рыбу – много рыбы. По утрам приходили люди и собирали еще живой серебрящийся «улов» в большие плетеные корзины, которые потом отправлялись на рынок. Но прежде корзины, наполненные до краев, выставляли ровными рядами для погрузки, и в это время к морю обычно подъезжала повозка с королевским шеф-поваром. Тот принимался выбирать из них лучшие экземпляры. Делал он это тщательно и потому очень медленно: принюхивался, присматривался, копался в живой трепыхающейся рыбной массе, иногда брезгливо морщился, а иногда довольно щелкал языком. Ведь выбирал он рыбу не для кого-нибудь, а для самой королевы Листопадии и ее дочки, принцессы Дождинки.В это утро шеф-повару удалось найти прямо-таки огромную рыбину. Она была гладкая, блестящая, с серебристой чешуей и ясными глазами, что соответствовало всем необходимым требованиям при отборе. Вот только брюхо у нее было какое-то раздутое, слишком большое. «Что ж, возможно, эта рыба просто хорошо пообедала перед тем, как оказалась в корзине у рыбаков!» – подумал шеф-повар и, отбросив сомнения, забрал ее.