– Если они будут на месте, – негромко произнес он, – говорить буду я. Может, удастся разрешить дело по-мирному…
– Сомневаюсь, – ухмыльнулся Горшаков. – Но тебе идет быть идеалистом.
По салону быстро распространился запах анаши от раскуренной им сигареты. Кулагин разогнал рукой густой сизый смог.
– В любом случае без моей команды ничего не предпринимать, – жестко отчеканил он и, слегка повернув голову влево, уточнил: – Ты меня понял, Нес?
– Базара нет.
– В прошлый раз ты говорил то же самое, – напомнил Кулагин.
– Меня спровоцировали. Ты же знаешь…
– Да, знаю. Поэтому и предупреждаю. На провокации не поддаваться, вести себя спокойно и ждать сигнала.
– Да я понял, понял, Леня. Не заводись.
– Артем? – Кулагин повернулся назад.
– Заметано, – Горшаков расплылся в самодовольной улыбке.
«Копейка» свернула во двор, и конусообразный свет галогеновых фар тут же выхватил из темноты четверых стоящих друг рядом с другом байков. Чуть поодаль, у скамейки, топталось четверо парней в черных кожаных куртках с отороченными мехом воротниками. Шумский остановил машину. Кулагин первым покинул салон. За ним последовал Горшаков.
– Смотрите, кто к нам пожаловал, братва! – От компании байкеров отделился низкорослый коренастый парнишка с большими, навыкате, как у рыбы, глазами. – Кулагин? Как же так? Неужели мамочка отпускает тебя гулять так поздно? Да еще в такой плохой компании? Салют, Горшок! Тебя уже выпустили из наркологического центра?
Шутки предводителя вызвали дружный смех в стане его приспешников. Трое друзей Айрана тоже двинулись вперед.
– Выпустили, – взгляд Горшакова застекленел. – Просили освободить местечко для тебя, Айран.
– Хорошая попытка пошутить, Горшок. Жаль, что с юмором у тебя совсем туго.
– Привет, Айран, – Кулагин вплотную приблизился к лидеру вокзальной группировки. – Надо потолковать. Надеюсь, ты догадываешься, о чем.
– О вашей девочке, которой мы вчера пощупали почки?
– Не только о ней. Но и о Роме.
– Я о нем и говорил!
Дружки Айрана вновь засмеялись. Кулагин усилием воли заставил себя остаться спокойным и невозмутимым. Позади него хлопнула дверца автомобиля, и в свет фар шагнул Шумский. Обе его руки были засунуты в карманы, и это обстоятельство невольно заставило Леонида нахмуриться.
– Нестор! И ты здесь! – пьяно воскликнул один из соратников Айрана, высокий и худой, как жердь, молодой человек, отмеченный небольшим шрамом на правой щеке. – Все еще подсасываешь Кулагину, петушила?
– Че ты сказал? – Шумский быстро прошел вперед.
Леонид вскинул правую руку вверх:
– Постой, Нес!
– Вот-вот, – все с той же интонацией подхватил худощавый. – Постой, Нес, и послушай, как разговаривают пацаны. Тебе, петуху, скажут, когда можно будет поработать ртом.
Только потом Кулагин понял, что, будь он порасторопнее и не так глубоко сосредоточен на собственных размышлениях, трагедии, может, и удалось бы избежать. Но кульминационный момент он проморгал. Безбожно проморгал.
Шумский буквально вынырнул у него из-за спины с необычной для него реакцией и вплотную сошелся с худощавым байкером. Их тела соприкоснулись, а уже через секунду, когда Нестор так же резко отскочил назад, Леонид заметил у него в правой руке тонкий, остро заточенный стилет. С обнаженного лезвия сорвалось две-три капли алой крови и упали на свежевыпавший час назад снег. Худощавый, схватившись двумя руками за живот, стал медленно оседать на землю.