– Здрасте, Анна Иванна!
Она вздрогнула от неожиданности и осторожно обернулась. В этом медленном повороте головы тоже было много от ее стратегического плана выживания в этих опасных детских джунглях. Она не имела права нервозно дергаться и делать испуганные замечания, что нельзя так неслышно подкрадываться и орать из-за спины. Что это неприлично, отвратительно и… пугает в конце концов. Она должна была реагировать совершенно спокойно и АДЕКВАТНО!!!
Ох, как любила это слово их нынешняя директриса – Кольская Анастасия Станиславовна.
– Вы должны адекватно реагировать на любую дерзкую выходку, милые мои! – нежно поглядывала она на них на педсоветах поверх верхней дужки очень стильненьких и очень дорогущих очочков. – Не должны забывать, что перед вами детки! Они могут быть жестокими, злыми и невыносимыми. Но это всего лишь детки! Наши с вами детки. И мы их сделали такими! Мы! Наше невыносимое время, наша занятость! И в наших силах изменить их. Так дерзайте же…
Кольскую, к слову, она побаивалась ничуть не меньше этих извергов, которые каждый день наводняли классные комнаты и школьные коридоры. Но ей досталось чуть больше: ее она презирала. Считала ее педагогической проституткой, вечно заигрывающей с персоналом школы и идущей на поводу у малолетних оболтусов.
А чего ей, собственно, не быть такой? Муж где-то там на самом верху. «Денег возами за месяц не перевозить», как считает их литераторша. Дом в три этажа за городом. Дети учатся за границей. Все в шоколаде! Чего ей не быть доброй, лояльной, понимающей, снисходительной?! На что злиться?! Она и на работу-то вышла скорее от скуки, чем по необходимости. Дома стены надоели, вот и поскакала в школу. Она же тут не работает, нет, она тут развлекается… Коза длинноногая!.
.– Здравствуй, Петровский, – едва заметно двинула она подбородком и слабо улыбнулась молодому человеку, рано созревшему, рано обнаглевшему и рано познавшему все о взрослой безнравственной жизни. – Ты что здесь делаешь?
Она повела свободной от сумки рукой вокруг себя.
Вокруг нее был пустырь, через который она проходила каждое утро. Отвратительное запущенное место с узкой тропинкой. Слева от тропы глухой забор, намертво отгораживающий проезжую часть от школьной и прилегающей к ней территории. Справа кладбище строительного мусора, прочно засиженного крапивой и чертополохом. Все это бетонное, щебеночное и арматурное нагромождение осталось еще со времен строительства школы. Год от года покрывалось все слоем пыли, грязи, летом пышно зеленело непроходимыми зарослями. Зимой щетинилось в небо высохшими стеблями.
Отвратительное место, подумала она. И практически необитаемое. Если кому вздумается свести с ней счеты, лучшего места просто не найти. И чего она тут ходит каждое утро? Ведь можно идти и по ту сторону забора, по тротуару, а она тут каблуки сбивает. Короче путь? Ну разве метров на сто – сто пятьдесят. Удобнее идти на прямую от подъезда и не огибать людную по утрам остановку на площади? Да, возможно. Не хочется толкаться локтями с утра со своими же школьниками, летящими наперегонки по тротуару? Наверное, это и есть главная причина.