– Нет.
– Нет, – повторил голос Мэтью-Чокки: – Даже мне бывает трудно поверить, что у таких, как вы, есть разум. Вы бы удивились еще больше, что разум есть у таких, как я. Нет, лучше не рисовать, – он помолчал снова. – Попрощаемся.
Я встал. Смутный утренний свет струился сквозь шторы, и я видел, что Мэтью все еще смотрит в пустоту. Я подошел было к нему. Губы его зашевелились.
– Нет, – сказал Чокки его голосом, – оставьте его. Мне нужно попрощаться и с ним.
Я ответил не сразу.
– Ладно, – сказал я наконец. – Прощайте, Чокки.
Глава 12
Мы не будили его все утро. Спустился он к ленчу совсем разбитый, но, к моей радости, спокойный. Позавтракав, он уехал куда-то на велосипеде и вернулся только к ужину – усталый и голодный. Поел и сразу поднялся к себе.
Назавтра, в воскресенье, Мэтью был почти как всегда. Мэри успокаивалась, глядя, как жадно он ест за завтраком. Полли успокоилась тоже, но что-то ее терзало. Наконец она не выдержала:
– Разве мы ничего не будем делать?
– Что именно? – спросила Мэри.
– Ну, сейчас ведь воскресенье. Можно что-нибудь делать. Вот когда Копытце украли, а он потом вернулся, в его честь устроили состязания, – с надеждой подсказала она.
– И он всех победил, да? – выговорил Мэтью, прожевывая булку с мармеладом.
– Конечно! Это ж в его честь, – радостно сообщила Полли.
– Никаких состязаний, – сказал я. – И празднеств тоже не будет. Мы с Мэтью тихо погуляем, а?
– Ладно, – сказал Мэтью.
Мы пошли по берегу реки.
– Он сказал, что уходит, – начал я.
– Да, – ответил Мэтью и вздохнул. – Теперь хоть он все объяснил как следует, а раньше было просто жутко.
Я не стал допытываться, как же он все объяснил. Мэтью снова вздохнул.
– Скучновато будет, – сказал он. – С ним я стал лучше замечать, как и что.
– А ты сам замечай. Мир у нас интересный, есть что заметить.
– Да я замечаю! То есть я теперь больше замечаю. Только скучно одному…
– А ты рисуй, тогда и другие увидят, – предложил я.
– Да, – согласился он. – Не совсем то же, а все-таки…
Я остановился и сунул руку в карман.
– Мэтью, у меня для тебя кое-что есть.
И я протянул ему красную коробочку.
Мэтью помрачнел и не взял ее.
– Возьми, – сказал я.
Тогда он взял и невесело на нее уставился.
– Открой, – сказал я.
Медленно, нехотя, он нажал на кнопку, и крышка поднялась.
Медаль сверкала на солнце решкой кверху. Мэтью взглянул на нее равнодушно или даже с отвращением. Вдруг он застыл, потом нагнулся и не двигался несколько секунд. А затем поднял голову и улыбнулся, хотя глаза его блестели слишком сильно.
– Спасибо, – сказал он. – Ой, папа, спасибо! – и снова наклонился, чтоб рассмотреть получше.
Надпись сделали на славу – как будто всегда так было:
ЧОККИ
ЗА ПРОЯВЛЕННЫЙ ГЕРОИЗМ.