Ольга Смирнова

Как жить полной жизнью

Шикарная книжка Натальи Риттиной «Сказы про царевну Пампушу, принца заморского и подарки волшебные» помогает девочкам подготовиться к самому «страшному» периоду в жизни – подростковому.
Подростковый возраст — это переход из детства во взрослую жизнь. В этот период происходят интенсивные изменения в физиологии и психологии девочки. У нее появляется интерес к своей внешности, а вместе с этим приходят комплексы. Особенно у полных девочек.
Ведь наружность — не только отражение в зеркале, но и общительность, уверенность в себе, статус в детском коллективе. Есть много причин, почему подросток бывает недоволен своей внешностью.
Но главная героиня - толстушка Пампуша своей внешностью весьма довольна. И никакая она не толстушка, а царевна, дочь царя московского.
Наталья Риттина, с материнской любовью, рассказывает о полной жизни этой девочки, соблюдая все критерии русского сказа. В своей книжке она как бы ненавязчиво беседует и с Вашей царевной о стандартах красоты, отличных в разное время, о том, что «встречают по одежке, но провожают по уму», о том, что внутренние перемены могут изменить внешность к лучшему и придать уверенности.
Кроме разговоров о красоте и индивидуальности, Наталья Риттина воспитывает в вашем ребенке любовь к себе и чувство собственного достоинства.
Царевна Пампуша привлекательна тем, что добра и приветлива, весела и голосиста, рукодельница да умница. Ну, как Ваша дочка, да?
И Вы, как писательница Наталья Риттина, постоянно говорите своей дочке о том, что она самая лучшая, красивая, добрая не только когда у нее уже начинает появляться подростковая неуверенность и комплекс неполноценности. Вот тогда действительно будет трудно доказать девочке, что она хорошенькая.

Как всю жизнь играть в куклы
- Эй, старушка, что ты, как девочка, в куклы играешь?
- Я не играю! Я - коллекционер!
В коллекции Маши К. - главной героини книг Натальи Риттиной "Мои друзья с планеты "Игрушек"" и "Дочь фараона" такие интересные куклы как "Мария Антуанетта", "Жозефина Бонапарт", "Елизавета I", "Изабелла II, "Королева Виктория" и "Клеопатра VII" Они рассказывают свои истории и помогают формировать историческую сюжетную линию этих замечательных сказок.
Коллекционирование кукол - это не игра, и даже не только серьезное увлечение. Это еще и успешный бизнес. Цена фарфоровой антикварной куклы может достигать нескольких десятков тысяч долларов. И даже значительно больше...

Механическая кукла, которая была изготовлена в единственном экземпляре L’Oiseleur, – одна из самых дорогих в мире. Ее цена составляет 7 000 000 $.

Куклу создал швейцарский мастер Кристиан Байн. Птицелов одет в очень примечательную одежду эпохи Возрождения: одежда сшита из атласа и бархата, а его конечности и лицо из фарфора.

Рыжеволосый юноша умеет играть на прекрасном музыкальном инструменте – флейте, и от чудесных звуков мелодии, птицы, сидящие на левой руке, двигают головой. Когда Птицелов перестает играть – птицы начинают махать крылышками и петь.

Кукла заводится золотым ключиком. На разработку уникальной игрушки у мастера ушло 2 года, но это того стоило – L’Oiseleur настоящее произведение искусства.
Коллекционируют самых разных кукол. Антикварные куклы, винтажные, авторские, дизайнерские, куклы в национальных костюмах, куклы Барби, фарфоровые и деревянные, маленькие и большие, портретные куклы, японские, немецкие, французские... Каждый может придумать себе тему коллекции и собирать кукол определённого типа. Или фабричных кукол определённого типа, например, в национальных костюмах, кукол сказочных героев, очень маленьких кукол-миниатюр, кукол-младенцев, кукол-мальчиков… Кроме того, цена на кукол сильно зависит от материала, из которого они изготовлены. Деревянные, текстильные и виниловые куклы стоят дешевле фарфоровых и сделанных из полимерной глины или современных пластмассовых кукол (особенно импортных).

Планета младенцев.
Сказка – как игра. Играя, дети исследуют окружающий мир; они подражают взрослым, остро чувствуют их настроение.
В сказке, как и в детской игре мир отражается, как в сложном волнистом зеркале или в разбитой веслом воде: одновременно и странно, и точно, незнакомо и узнаваемо. Отражается не только видимое, реальное, но и сама нравственная атмосфера жизни.
Книга Натальи Риттиной «Мои друзья с планеты «игрушек» - для поэтов и философов. Дети — поэты, дети — философы. Поэты, потому что сильно радуются и сильно горюют, легко сердятся и крепко любят, философы, потому что склонны глубоко вдумываться в жизнь.
А потом? Куда это уходит? Почему умирает? Почему, когда маленькие становятся большими, поэты и философы — редкость?
Каждый ребенок — таинственное существо с иной планеты, на которой некогда (чем дальше, тем неправдоподобнее это кажется) обитали и мы, взрослые.
Дети — сегодняшнее чудо мира. От сознания этого чуда, от отношения к нему зависит, разумеется, завтрашний день планеты. Но в каждом отдельном ребенке важно, в первую очередь, видеть то, что он есть, а не то, чем он будет, и в детстве вообще — не только обещание, начало чего-то, но сложный, духовно богатый мир, а себе самом заключающий высокий смысл.

Парадокс заключается в том, что сейчас человек раньше покидает детство, чтобы с опозданием войти в подлинную зрелость. Возрастные пороги человеческой жизни сместились опасно и страшно: возник массовый тип инфантильного двадцати-тридцатипятилетнего «младенца», выломившегося давным-давно из детства (как выламливается иногда птенец до срока из яйца) и не подающего отчетливых надежд, что в ближайшем осязаемом будущем он станет зрелым. А может быть, ничего удивительного, а тем более парадоксального в такой ситуации нет и для человеческой жизни эта логика совершенно естественна: чем раньше — тем позже?
Уникальность сложившейся ситуации заключается в том, что в наше время (больших городов, большой техники, большой науки) уже успели явственно пострадать отношения ребенка-человека с окружающим его естественным миром и еще не успели народиться новые сложные отношения с тем, что заслоняет от нас все больше — хотим мы того или нет — этот естественный мир.
Если бы передо мной поставили задачу охарактеризовать одной формулой то волнующее и великое, что определяет наше время, я избрала бы формулу: «расставание с детством». Само человечество сегодня переживает счастье и муки возрастного порога, выходя в великое отрочество, но никак не достигает своей взрослости…

Повесть о взрослении.
К теме автобиографической разные «взрослые» писатели приходят по-разному. Но дебют ли перед нами, или произведение зрелого мастера, оно интересно уже одним своим стремлением вернуться к «истокам», особой доверительностью, подлинностью, что и делает его нередко близким не только взрослым. Правда, при условии ясности и поэтичности авторского стиля.
Повесть писателя Юрия Ивановича Риттина «Сорок три года в море» трудно отнести к литературе, специально рассчитанной на ребенка или подростка. Но ее смело можно адресовать и детям.
На ее страницах они не встретят увлекающих воображение приключений, необыкновенных героев. Напротив, герои здесь самые обыкновенные, живущие нелегкой трудовой жизнью. И события, которые с ними происходят, вполне рядовые, обычные для будней советских тружеников. Но окрашивающая их трепетная радость узнавания, постоянная лирическая интонация, сопутствующая даже описанию комических происшествий, придает им и значительность, и интерес.
Поэзия взросления...
Она — главное действующее лицо морской повести Ю.И. Риттина.
Поэзией становится и первая настоящая «почти взрослая» мечта, и первый выход в море, и просто встреча с незнакомым человеком.
Есть свой художественный расчет в том, что писатель отказывается воспроизводить всю мозаику своих ощущений. Перед нами психология простого, рано взрослеющего молодого человека, и здесь все должно быть просто, безыскусственно, но одновременно и крупно, выпукло.
Ю. Риттин не ведет подробной записи пережитых его героем впечатлений и чувств, но выделяет среди них то, что кажется ему значительным с высоты сегодняшней зрелости. Он то приближает к нам детский мир юного моряка, как бы вновь живя в прошлом, то удаляет и смотрит со стороны, чтобы, отвлекшись от частностей, получше охватить его в целом. И эти приближения и удаления, то есть чередование лирического и объективного планов, в полной мере заметное, видимо, лишь взгляду взрослого читателя, составляет внутреннюю динамику этой «повести о взрослении».
Разумеется, в смысле полноты мы могли пожелать и большего, но память художническая, как правило, подчиняет себе житейскую. И рассказывать ведь о прошлом писатель принимается потому, что события этого прошлого сгруппировались перед его мысленным взором именно так и не иначе. Не так, как у других, но так, что это интересно и другим. А что до самой манеры повествования, то она окончательно складывается порой — и это заметно в повести Юрия Риттина — уже к концу длительного процесса овладения «сырым» материалом. Описывая через свое личное восприятие иные события действительной жизни, автор умеет найти в них неожиданную новизну и неповторимость.
Немало в произведении и точных, пластичных характеристик и картин. А о языке, добротном и чистом, можно без преувеличения сказать, что он понятен читателям всех возрастов. И, может быть, именно это и определило в первую очередь удачу повести Ю.И. Риттина.

Какие большие глаза были у третьей собаки?
Когда в сказке Андерсена «Огниво» маленький датчанин прочитает, что у третьей собаки глаза, как Круглая башня,— для него это не отвлеченная гипербола.
Он знает, что это та самая Круглая башня в центре города, около университета, мимо которой он не раз проходил, которая построена была еще при короле Христиане IV и уцелела во время страшных, вошедших в историю пожаров, уничтожавших город.
Со школьных лет ему известно, что именно здесь помещалась обсерватория, где знаменитый астроном Оле Рёмер впервые определил скорость света и из библиотеки которой юноша Андерсен получал на дом книги.
Винтовой подъем на вершину одиннадцатиэтажной Круглой башни сделан не ступеньками, а пандусом, как сейчас строят многоэтажные гаражи, и российскому школьнику любопытно узнать, что по этому пандусу в 1716 году Петр Первый въехал верхом на площадку, увенчивающую Круглую башню. Вслед за Петром, к удивлению копенгагенцев, на тройке поднялась супруга его, Екатерина...
Вот, оказывается, какие большие глаза были у третьей собаки, оберегавшей сокровища в сказке «Огниво»...