Николай >
Задонский
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
амые ранние детские воспоминания Нико-
лушки Муравьева, как звали его родные,
связывались с отцовской родовой деревень-
к
ой Сырец. Расположенная недалеко от го-
рода Луги, в болотистой низменной местности, захудалая
неприглядная эта вотчина, насчитывавшая всего три де-
сятка дворов, совершенно оправдывала свое название.
Мокротой отдавало тут всюду. Лужи на дорогах не про-
сыхали и летом. В господском доме чуть ли не весь год
в комнатах ощущалась сырость.
Кругом тоже ничто глаз не привлекало. Поля, да
* Эти и все другие эпиграфы взяты из писем известных полити-
ческих и общественных деятелей к Н. Н. Муравьеву, отысканных
автором и хранящихся в фондах Государственного Исторического
музея.
13
болота, да овраги, да низкорослые березки на погостах.
ством. Земли мало, и земля плохая, урожаи скудные, Окрестные помещики славились поразительным неве-
никаких иных доходов нет.
Муравьевы еле-еле сводятжеством, проводили время праздно, процветали кар-
концы с концами. Зато живет большая их семья в ду-
тежная игра и пьяный разгул, вечные распри, ссоры и
шевном согласии, сохраняя гуманное отношение к сво-
сплетни. Сосед и однофамилец Муравьевых мелкопо-
им людям, ставя на первое место в жизни не матери-
местный дворянчик Петр Семенович, отставной армей-
альные, а духовные интересы. Дети — их было шесте-
ский капитан, с толпой крепостных баб и девок ходил
ро — с малых лет приучаются все делать самостоятель-
развлекать скучающих господ. Установив своих неволь-
но, не бояться трудностей и помогать друг другу. Ро-
ных спутниц полукругом в господских хоромах, барин
дители воспитывают у детей хороший вкус, увлекают
грозно возглашал:
их чтением и музыкой. В кабинете отца несколько шка-
—
фов с книгами. Выписываются отечественные и загра
Пойте хорошо и громко до тех пор, пока не оста-
-
новлю, а не то я вас! Греметь!
ничные журналы. В зале клавикорды, на стенах кар
-
И обомлевшие от страха доморощенные певицы
тины хороших живописцев.
«гремели», обливаясь потом, пока хватало сил. За ма-
Мать — Александра Михайловна, урожденная Морд-
лейшую оплошность провинившихся ожидала дома же-
винова— страстно любила музыку, и для маленького
стокая кара. Их раздевали, привязывали к деревянно-
Николушки самым большим удовольствием было, за-
му, в человеческий рост, кресту и били до потери со-
бравшись на старый турецкий дедовский диван, слу-
знания; многие, не выдержав истязаний, кончали жизнь
шать ее игру на клавикордах. Бывало, в поздний час