Читать онлайн «Импрессионизм. Основоположники и последователи»

Михаил Герман

Импрессионизм. Основоположники и последователи

© Михаил Герман, 2008

© Михаил Герман, 2017, с изменениями

© Оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство АЗБУКА®

* * *

Михаил Юрьевич Герман (р. 1933) – выдающийся историк искусства, обладающий также несомненным литературным даром. Принадлежащие его перу биографии художников (Антуана Ватто, Оноре Домье, Жака-Луи Давида, Уильяма Хогарта, Михаила Врубеля, Альбера Марке, Эдуара Мане) – это не сухое изложение событий из жизни видных мастеров, а увлекательные истории, передающие аромат эпохи, вплетенные в ее интеллектуальный и бытовой контекст.

В книгах «Импрессионизм», «Модернизм» и «Парижская школа» М. Ю. Герману удалось эмоционально, точно и легко объяснить суть явлений, оказавших огромное влияние на развитие современного искусства. На этих страницах «музейные» образы, персонажи оживают, а мазок, нанесенный художником на холст, рассматривается как поступок, способный и через многие десятилетия вызвать эмоциональный отзвук в душе зрителя…

Введение

Такая и для современного читателя вполне корректная дефиниция, в сущности, не спорит ни с более ранними определениями, ни с теми суждениями, которые появились позднее. Иное дело – понятие расширялось в некоторых частных аспектах и уточнялось, определялось в историческом и художественном контекстах.

Импрессионизму посвящено великое множество книг и статей, альбомов, популярных изданий, в том числе и по-русски – переведенных и оригинальных; многие из них превосходны и справедливо почитаются классикой. Изданы комментированные письма, источники, воспоминания, созданы стройные и убедительные теории; несть числа справочникам и специальным энциклопедиям. Рассказана в деталях – порой и избыточных – жизнь каждого из известных художников-импрессионистов; о них написаны романы и сняты фильмы.

И все же книги продолжают появляться, и среди них – эта.

В сознании поколений каждое значительное явление в истории культуры модифицируется вместе с движением времени, с изменением вкусов, эстетических приоритетов. Предшествующий опыт, накопленные сведения и знания – принятые или отвергнутые – постоянно меняли вкусы и степень непосредственности восприятия.

Античность воспринималась совершенно по-разному в Средние века, в эпоху Возрождения и в ХХ веке. Стендаль видел искусство не так, как Валери, Вентури – иначе, чем Муратов. К тому же эстетические пристрастия периодически банализируются и порой с излишней поспешностью отвергаются. Сколько безусловных имен и явлений в искусстве подвергалось хуле и даже забвению лишь за то, что они и в самом деле безусловны!

В России смена приоритетов была отягчена исторически сложившимися особенностями национальной художественной культуры и социальной проблематикой. Здесь отношение к импрессионизму как у художников и критиков, так и в среде искушенных зрителей всегда – еще с конца XIX века – было иным, нежели на Западе. Социально озабоченная русская живопись и самые известные ее представители, скованные цепями вечной этической ответственности, воспринимали любые чисто художественные поиски как явление для искусства маргинальное. В советское время импрессионизм в историческом аспекте рассматривался как несомненный упадок, а его приемы, техника письма, «этюдность» etc. , замеченные в практике современных художников, почитались крамолой. Из музейных экспозиций – особенно после Второй мировой войны – картины импрессионистов переносились в запасники, книги о них печатались редко и трудно. Понятие «импрессионизм» в отечественной нормативной эстетике оставалось если не всегда вполне негативным, то, во всяком случае, сомнительным и спорным до 1980-х годов. В пору оттепели наступил черед эйфорического восторга от вкушения запретного плода. Позднее возникла некоторая эмоциональная усталость, стали меняться приоритеты, еще раз открытый авангард, оборотившись отчасти модой, оказался в центре внимания. Ныне же постмодернистские интеллектуальные построения и «актуальные» события художественного «main stream», наследие Сальвадора Дали или Энди Уорхола куда больше занимают внимание подлинных и мнимых знатоков и любителей, нежели Моне или Писсарро.