Константин Симонов
Сын артиллериста
© Симонов К. М. , насл. , 2023
© Богачев Ю. Н. , ил. на обл. , 2023
© ООО «Издательство АСТ», 2023
Стихотворения
Всю жизнь любил он рисовать войну
Всю жизнь любил он рисовать войну. Беззвездной ночью наскочив на мину,Он вместе с кораблем пошел ко дну,Не дописав последнюю картину. Всю жизнь лечиться люди шли к нему,Всю жизнь он смерть преследовал жестокоИ умер, сам привив себе чуму,Последний опыт кончив раньше срока. Всю жизнь привык он пробовать сердца. Начав еще мальчишкою с «ньюпора»,Он в сорок лет разбился, до концаНе испытав последнего мотора. Никак не можем помириться с тем,Что люди умирают не в постели,Что гибнут вдруг, не дописав поэм,Не долечив, не долетев до цели. Как будто есть последние дела,Как будто можно, кончив все заботы,В кругу семьи усесться у столаИ отдыхать под старость от работы…1939 Мальчик
Когда твоя тяжелая машинаПошла к земле, ломаясь и гремя,И черный столб взбешенного бензинаПоднялся над кабиною стоймя,Сжимая руль в огне последней вспышки,Разбитый и притиснутый к земле,Конечно, ты не думал о мальчишке,Который жил в Клину или Орле:Как ты, не знавший головокруженья,Как ты, он был упрям, драчлив и смел,И самое прямое отношеньеК тебе, в тот день погибшему, имел. Пятнадцать лет он медленно и твердоЛез в небеса, упрямо сжав штурвал,И все тобой не взятые рекордыОн дерзкою рукой завоевал. Когда его тяжелая машинаПеред посадкой встала на дыбыИ, как жестянка, сплющилась кабина,Задев за телеграфные столбы,Сжимая руль в огне последней вспышки,Придавленный к обугленной траве,Он тоже не подумал о мальчишке,Который рос в Чите или в Москве…Когда уже известно, что в газетахНазавтра будет черная кайма,Мне хочется, поднявшись до рассвета,Врываться в незнакомые дома,Искать ту неизвестную квартиру,Где спит, уже витая в облаках,Мальчишка – рыжий маленький задира,Весь в ссадинах, веснушках, синяках. 1939 Кукла
Мы сняли куклу со штабной машины. Спасая жизнь, ссылаясь на войну,Три офицера – храбрые мужчины —Ее в машине бросили одну.
Привязанная ниточкой за шею,Она, бежать отчаявшись давно,Смотрела на разбитые траншеи,Дрожа в своем холодном кимоно. Земли и бревен взорванные глыбы;Кто не был мертв, тот был у нас в плену. В тот день они и женщину могли бы,Как эту куклу, бросить здесь одну…Когда я вспоминаю пораженье,Всю горечь их отчаянья и страх,Я вижу не воронки в три сажени,Не трупы на дымящихся кострах, —Я вижу глаз ее косые щелки,Пучок волос, затянутый узлом,Я вижу куклу, на крученом шелкеВисящую за выбитым стеклом. 1939 Танк
Вот здесь он шел. Окопов три ряда. Цепь волчьих ям с дубовою щетиной. Вот след, где он попятился, когдаЕму взорвали гусеницы миной. Но под рукою не было врача,И он привстал, от хромоты страдая,Разбитое железо волоча,На раненую ногу припадая. Вот здесь он, все ломая, как таран,Кругами полз по собственному следуИ рухнул, обессилевший от ран,Купив пехоте трудную победу. Уже к рассвету, в копоти, в пыли,Пришли еще дымящиеся танкиИ сообща решили в глубь землиЗарыть его железные останки. Он словно не закапывать просил,Еще сквозь сон он видел бой вчерашний,Он упирался, он что было силЕще грозил своей разбитой башней. Чтоб видно было далеко окрест,Мы холм над ним насыпал могильный,Прибив звезду фанерную на шест —Над полем боя памятник посильный. Когда бы монумент велели мнеВоздвигнуть всем погибшим здесь, в пустыне,Я б на гранитной тесаной стенеПоставил танк с глазницами пустыми;Я выкопал его бы, как он есть,В пробоинах, в листах железа рваных, —Невянущая воинская честьЕсть в этих шрамах, в обгорелых ранах. На постамент взобравшись высоко,Пусть как свидетель подтвердит по праву:Да, нам далась победа нелегко. Да, враг был храбр. Тем больше наша слава. 1939
