Триша Салливан
«Битва»
Посвящается Стиву и Тайрону, смыслу моей жизни
!
На ощупь он кажется необыкновенно гладким, тяжелым и теплым, потому что я спала, поместив его у себя между ног. Обычно мне нравится несколько минут вдыхать этот тяжелый, всепоглощающий запах, прежде чем я принимаюсь обводить губами контуры крепкого стержня, распаляя его кончиком языка, пока мой рот не придвигается к основанию головки. Я сосу его и бережно погружаю в отверстие. Он делается мокрым у меня во рту, но ничуть не размягчается. Остается невероятно твердым, и я снова устраиваю его у себя между ног. Его головка доверчиво льнет к моему клитору. В тот день, когда я выложила за него денежки, мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем удалось подобрать столь безупречный экземпляр. Громила Ву, двоюродный брат Сук Хи, так и норовил заглянуть за фургон, чтобы подсмотреть, чем это я таким занимаюсь. Ву чуть в штаны не наложил от страха при мысли, что кто-нибудь мог появиться и застукать его с этим фургоном и всем его содержимым. Я же в ту минуту старалась кончить. Другого способа узнать наверняка, твое это или не твое, просто не существовало.
Он довольно узкий, так что я могу спокойно засунуть его себе во влагалище и не лишиться девственности. Я немного повозилась, пытаясь определить месторасположение своей эрогенной точки Грефенберга, но, когда надавила, так захотелось помочиться, что стало невмоготу. В любом случае, сдается мне, все эти подробности мало кого интересуют, так что вернусь-ка я лучше к началу. К астрономии.
Крошечные волоски на моих руках наэлектризовались, по всему телу, от кончиков пальцев к затылку, пробежала дрожь. Довольно сладострастное ощущение.
Рысь, Большая Медведица, которая больше смахивает на северного оленя, а вовсе не на медведя. Мои соски затвердели и трутся о простыню. Мало-помалу чувственность бесстыже предъявляет свои права на клитор — сначала в одной точке, потом в другой. Но он не в силах спастись от круглого металлического конца, который кругами ходит по влагалищу и работает над каждым потаенным местечком.У меня аж дух захватывает, когда я начинаю крутить барабан, вертящийся круг в моей плоти погружается тоже… и… он входит. Его дуло настойчиво ищет меня: «Сделано на заводе в Нью-Мексико», он учуял свой исконный дом. Глубоко-глубоко. Там, где опасно, изгибы, спусковой крючок. Его стальной штырь превратил меня в подобие бабочки — я беспомощно распростерта на предметном стекле. Металл обволакивает меня, а я обволакиваю землю звездными обоями. Я вдруг вижу себя словно со стороны, как будто смотрю на другого человека. ОНА растягивается вокруг планеты: «девушка-змея», ее руки и ноги удлиняются, скрещиваясь за головой,