Ричард Морган
«Сталь остается»
Эта книга для моего отца, Джона Моргана, за то, что провел меня через тернии
— Мне кажется, ты воспринимаешь смерть как друга, — пробормотала она. — Странный друг для молодого человека.
— В этом мире смерть — единственный верный товарищ, — хмуро ответил он. — Она всегда рядом.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Когда человек, в чьем здравомыслии вы никогда не сомневались, заявляет, что его недавно усопшая мать пыталась забраться через окно спальни с явно недобрыми намерениями, у вас, по сути, два варианта действий. Принюхаться, потрогать пульс и проверить зрачки — не хватанул ли какой гадости — или поверить на слово. Первый вариант Рингил уже опробовал и, не получив положительного ответа, с преувеличенно тяжким вздохом отставил пинтовую кружку и вернулся за своим палашом.
— Каждый раз одно и то же, — бормотал он, проталкиваясь через заполнившую трактир толпу завсегдатаев.
Его палаш, полтора ярда закаленной кириатской стали, висел над камином в ножнах, сплетенных из материалов, названия которых люди не ведали, хотя любой кириатский мальчишка легко узнал бы в них сплавы пятивековой давности. Сам меч тоже имел имя в кириатском языке, но оно многое теряло в переводе. Чтимый в Доме Воронов и Прочих Пожирателей Падали — примерно так расшифровала витиеватый титул Аркет.
Рингил называл его просто Рейвенсфрендом, Другом Воронов.Нельзя сказать, что имя это особенно ему нравилось, но людям ведь хочется, чтобы знаменитый клинок и звенел звонко, да к тому же хозяин постоялого двора, человек небедный и проворный по части денег, переименовал заведение соответственно, на веки вечные скрепив решение печатью. Местный мазилка довольно правдоподобно изобразил размахивающего мечом Рингила в сцене сражения у Гэллоус-Гэп, знаменитого Виселичного Пролома, и теперь сие бессмертное творение висело снаружи, выставленное на всеобщее обозрение. Взамен Рингил получил ночлег и стол, а в придачу возможность развлекать байками о своих славных деяниях заезжих гостей, порой бросавших в шапку немного мелочи.
«К тому же, — как иронично заметил сам Рингил в письме к Аркет, — здесь стараются не замечать кое-каких постельных утех, за которые в Трилейне или Ихелтете твой покорный слуга был бы, без сомнения, предан медленной смерти через посажение на кол. Похоже, в Гэллоус-Уотер статус героя освобождает от некоторых обетов, обязательных в наши добродетельные времена для исполнения рядовыми гражданами».
Да и кто отважится обличать мужеложца, если за грешником закрепилась репутация рубаки, способного покрошить противника на куски быстрее, чем сброшенная рукавица упадет на землю?
«Что бы ни говорили, — писал Рингил, — слава не так уж бесполезна».
Мысль повесить палаш над камином тоже принадлежала хозяину постоялого двора. Расчет оказался верным, и теперь предприимчивый малый настойчиво убеждал своего знаменитого постояльца давать желающим уроки фехтовального мастерства на конюшем дворе.