Читать онлайн «Срази и спаси!»

Джон МУР

СРАЗИ И СПАСИ!

* * *

Колдун был злой. Подлинно злой. Истинно злой. Злой без малейших искупающих достоинств. Он наколдовывал лихие поветрия, и они отравляли воздух повсюду окрест. Он наколдовывал моровые язвы, и они оскверняли воду в деревнях ниже по течению от его замка. Он убивал одиноких путников, перемалывал их кости в порошок для своих снадобий и кипятил их кровь для своих зелий. Он замучивал милых пушистых зверьков в жутких ритуалах черной магии. Он никогда не писал своей мамочке, даже с днем рождения ее не поздравлял. Щупая плоды на рынке, он всегда так их сжимал, что они уже больше не годились для продажи. Проиграв пари, он и не думал платить. А когда заглядывал в местную таверну (естественно, под чужой личиной), то угощался на дармовщину, а сам никогда никого не угощал.

Принцесса Глория, наоборот, была невинной, чистой, целомудренной и непорочной. Кроме того, она была прикована цепями к крышке стола в запертой каморке на самом верху самой высокой башни в замке колдуна. Принцесса Глория не плакала. День за днем она обильно проливала слезы, но затем пришла к выводу, что никакого толка ей от этого не будет. Выжить она могла лишь при условии, что ее спасет кто-то извне. А у нее — красные, опухшие глаза? Да ни за что! А если ее убьют, так не все ли равно?

Еще в каморке ошивались двое подручных колдуна, тупые амбалы и уроды в придачу, хотя и очень на высоте, если речь шла о физических расправах и насилиях. Теперь, после вполне удачно завершившегося похищения, никакой надобности в их присутствии здесь не было, однако колдун чувствовал себя спокойнее с парочкой телохранителей под рукой. К тому же возможность поглазеть на нагую красивую девушку была как бы премия им. Водилось за ними такое извращеньице.

Колдун Магеллан хлопотливо сновал по тесной каморке, доставая ножи, кубки, фляги. Он намеревался выпустить кровь из Глории заживо, поскольку кровь девственной принцессы весьма и весьма полезна для всяческих гнусных чар и заклятий, особенно если источалась она между полуночью и первыми петухами. Ночь выдалась теплая, и он открыл оконце.

Дуновения легкого ветерка колебали огненные язычки свечей, и на каменных стенах плясали причудливые тени.

— Не то чтобы мне так уж нравилось слушать детский плач. О нет! Ничуточки. Человек я мягкосердечный, и плач меня терзает, доводит до исступления. А уж визг! От полуночи до зари это же будет примерно пять часов визга! Вы ведь начнете визжать, верно? И не мотайте головой! Я же вижу, что вы визгунья. Нервы у меня уже зудят. Я бы предпочел затолкать тряпку вам в ротик, но это снизит динамику чар.

Когда Магеллан затевал что-нибудь особенно мерзкое, у него была привычка тараторить без умолку.

Принцесса содрогнулась. Колдун засмеялся гнусным смехом. Амбалы захихикали. Подмостки были идеально готовы для выхода сказочного принца.

И явился он тютелька в тютельку.

Часы, аляповатая махина из бронзы и латуни, пробили полночь. Но Магеллан не поспешил приступить к делу. Все свои часы он переводил немного вперед, чтобы всегда иметь запас времени. Он взял нож с тонким изогнутым лезвием, и оно зловеще блеснуло, будто в напоминание о бесчисленных пытках и кромсаниях. (Собственно говоря, предназначался нож для чистки рыбы, и рукоятка была размечена в дюймах, чтобы вы могли измерить каждую рыбину своего улова. ) Магеллан дернул цепь, проверяя, замкнул ли железный браслет на запястье девушки (она вновь содрогнулась), и неторопливо, бережно, любовно прижал лезвие к ее коже. Принцесса Глория закрыла глаза. Оба амбала наклонились вперед, чтобы ничего не упустить. Раздался стук в дверь.