Читать онлайн «Заря»

Юрий Лаптев

Заря

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Блеклый свет угасающего мартовского дня скуповато освещает горницу в крестьянской избе: стол, склонившегося над книгой худенького вихрастого паренька Васятку Торопчина и мать Васятки — рано постаревшую Анну Прохоровну, сидящую у окна с шитьем.

Васятка читает нараспев и даже притопывает ногой; так стихотворение запоминается легче. Начало идет гладко, но дальше заминка.

— «Взбесилась ведьма злая…» «Взбесилась ведьма злая…» — упрямо и сердито твердит Васятка, вперив глаза в потолок, как будто где-то там спрятались выскочившие из головы строчки.

— Ведьма, что и говорить! Счастливец, кто эту зиму переживет и от напасти убережется, — Анна Прохоровна горестно вздыхает и смотрит в окно.

— «Взбесилась ведьма злая…» Тебя тут еще не видали! — Васятка скидывает на пол вскочившую на стол и усевшуюся на раскрытую страницу небольшую серую кошечку.

Тихо в избе. Тепло, уютно.

А за окном метель. Теплый, но резкий, порывистый ветер гонит над землей пухлые и тяжелые хлопья снега, белоснежной скатертью застилает просторную улицу села и, вырвавшись за околицу, закручивает над землей снежную сумятицу бурана.

Ветер и снег, снег и ветер гуляют по полям, как братья-разбойники. Прячут от глаз человека дороги и тропки. Сегодня они хозяева. От них скрываются по лесам и рощам, по балкам да оврагам, по густым кустарникам да по глубоким норам и клочковатый, отощавший за зиму волк, и рыжая продувная бестия лиса, и красноглазый моргун заяц беляк.

Но вот сквозь густой падающий снег начинают чернеть силуэты. Один, другой, третий…

Увязая в целине, отворачиваясь от снега, слепящего глаза, колхозники перетаскивают плетеные щиты и укрепляют их на новых местах. А ветер сразу же начинает наметать около щитов сугробы.

Снег забирается в рукава, за пазуху, за воротники полушубков, тает на разгоряченных лицах и стекает ручейками.

Добро, добро, ребятушки! Ай да благодать!

Люди — их не так много, три-четыре десятка — настойчиво пытаются обуздать снежную стихию. Работают сосредоточенно, подбодряя друг друга выкриками. И все в новых и новых местах вырастают в поле шиты, а около щитов — сугробы снега.

— Вот сыплет! Как из худого решета.

Иван Григорьевич Торопчин долго стоял на крыльце райкома, как бы не решаясь выйти из-под укрытия на метель. Обдумывал что-то, хмурился, стягивая густые, с крутым изломом брови. Пробормотал сердито:

— Наверняка опять там. Вот человек!

Туже запахнул полушубок, надвинул шапку и решительно спустился с крыльца.

От райкома до чайной «Досуг колхозника» было всего несколько минут ходьбы. Но когда Торопчин, пригибаясь навстречу ветру, пересек площадь и подошел к двухэтажному каменному дому старинной церковной кладки, где помещалась чайная, мокрый снег облепил его, как маскировочный халат.