Тускнел мой взор… власа редели…Но путь был четок, хоть не нов:Он вел меня в НаркомвнуделеПо твердой лестнице чинов. — Ваш дух был строг, а руки — чисты,Нарком промолвил, мне вручаЗначок Почетного ЧекистаВ футляре, блестком как парча. Я бодро поднимался лифтомВ этаж «Особо важных дел»,С врагами сух был и глумлив там,Иль чертом в душу к ним глядел. Фамилия… знакомый звук вамК чему теперь?. . Но в годы теС партийной четкостью, по буквам,Ее писал я на листе. Из них любой — путевкой смертиИли путевкой в лагерь был,Но я так верил, — и, поверьте,Вливал в работу честный пыл. Я стал размеренной машинойИ гнал сомненья. Довод прост:Ведь — шутка ль? — сам непогрешимыйНам доверяет этот пост. К тому ж работа мне дарилаПорой конфетку: в этот часЯ невозбранно, как горилла,Мог бить подследственных меж глаз;Тех, кто вчера кичился рангом,Упрятать в каменный мешок,Хлестать по телу гибким шлангомИль просто взглядом вызвать шок. Ценя и отдых, я в футболеВесь шик ударов понимал,И сын мой был в кремлевской школеВесьма «продвинут», хоть и мал. Я ждал — и сердце замирало,Что буду завтра, как герой,Блистать лампасом генерала,А после — маршальской звездой.
…Утяжеляя злодеяниями эфирную ткань собственного существа, этим он обрекает себя катастрофическому срыву в глубь миров, как только прекратится существование физического тела, позволявшего удерживаться на поверхности.
2
Списывать душу за душами «в нети»Это был мойДолг. Я то молчал, то рычал в кабинете,Как матерОйВолк. «Пом» говорил, подытожив таблицейГруду бумаг,ЧтоЯвных врагов арестовано тридцать,А просто такСто. …Чем-то острее когтей леопардаСтиснулась грудьВдруг.
Молния мысли — «Инфаркт миокарда!!»Канула в мутьМук. Дальше — провал. Мимолетные кадры:Алый венок…Гроб…Пышная речь… Министерские кадры…Множества ногТоп,Траурный марш, — и в отчаяньи, злобе,Ярость кругомЛья,Еду куда-то на собственном гробе,Точно верхом,Я. Мглистый, туманный, разутый, раздетый,Я среди дняДрог…Хоть бы один из процессии этойВидеть меняСмог!. . Помнится острый озноб от догадок:— Умер!. . погиб!. . Влип!. . И самому мне был тошен и гадокСобственный мойВсхлип.
…В первые часы посмертия он теряет всякий ориентир. Уясняется, что, веруя прежде в смертность души, он убаюкивал самого себя.
Книгогид использует cookie-файлы для того, чтобы сделать вашу работу с сайтом ещё более комфортной. Если Вы продолжаете пользоваться нашим сайтом, вы соглашаетесь на применение файлов cookie.
