Дин Кунц
Отродье ночи (Шорохи)
Часть I
Живые и мертвые
Силы, влияющие на нашу жизнь, внешние воздействия, которые формируют и создают человека, зачастую подобны дразняще неразличимым, едва понятным шорохам в отдельной комнате.
Глава 1
В четверг вечером содрогался весь Лос-Анджелес: дребезжали стекла в оконных рамах, весело позвякивали, хотя не было ветра, колокольчики во внутренних дворах, в некоторых домах с полок попадали и разбились тарелки.
С началом часа пик основным сообщением программы новостей КФВБ стало известие о землетрясении. По шкале Рихтера колебания составили 4,8 балла. Но уже к концу часа пик КФВБ поместила эту новость после репортажа о серии террористических взрывов в Риме и сообщения о столкновении пяти автомобилей на Санта-Моника Фриуэй. Разрушений в городе не было. К полудню лишь несколько лос-анджелесцев (в основном те, что переехали на запад не раньше прошлого года) сочли вчерашнее событие достойным упоминания за ленчем.
Человек в дымчато-сером фургоне марки «додж» даже не почувствовал, как вздрогнула земля. Он находился на северо-западной окраине города, направляясь на юг по Сан-Диего Фриуэй, когда началось землетрясение. Так как в движущейся машине толчки не ощущаются, он узнал о случившемся в придорожном ресторанчике, куда зашел позавтракать. Он тотчас понял, что землетрясение — это знамение, которое предназначено именно ему. Знак был послан либо уверить его, что миссия будет успешной, либо предупредить о неудаче. Что же в действительности?
Такие мысли занимали его за завтраком. Это был спортивно сложенный — шесть футов четыре дюйма, двести тридцать фунтов (одни мускулы!) — мужчина. Он заказал два яйца, бекон, жаркое, гренки и стакан молока. Процесс еды словно загипнотизировал его: методично двигались челюсти, взгляд сосредоточен на блюде. Мужчина заказал оладьи и еще молока. После оладьев он съел творожный омлет с тремя ломтиками канадского бекона, еще одну порцию гренок и запил все апельсиновым соком.
Когда он заказал третий завтрак, на кухне уже вовсю обсуждали необычного посетителя. Этот столик обслуживала смешливая рыжеволосая официантка Хелен. За это время и другие официантки под разными предлогами проходили мимо, разглядывая сидящего за столиком. Посетитель, казалось, не обращал на них никакого внимания.
Когда, наконец, он попросил у Хелен счет, та сказала:
— Вы, должно быть, лесоруб или кто-нибудь в этом роде.
Он взглянул на нее и изобразил улыбку. Хотя никогда раньше он не бывал в ресторанах и впервые увидел Хелен всего полтора часа назад, он знал, что официантка скажет в следующую минуту.
Та самодовольно захихикала, глядя ему в глаза.
— Ты ел за троих.
— Да.
Хелен стояла, опершись бедром о край стола, подавшись слегка вперед.
— Но все, что ты съел... В тебе ни складки жира.
Все еще улыбаясь, он представил ее в постели. Вот он обнимает ее, пальцы обхватывают шею, сжимаются, сжимаются, пока лицо не начинает наливаться кровью и глаза не лезут из орбит.
Она по-прежнему стояла перед ним, словно пытаясь понять, удовлетворял ли этот человек все свои потребности так же самоотверженно, как он удовлетворял чувство голода.