Читать онлайн «Далеко на Севере»

Юрий Герман

Далеко на севере

ПРОЛОГ

На прифронтовой маленькой северной станции в лунную морозную ночь я ждал поезда, идущего ив Заполярья. В зале ожидания было душно и жарко, едко пахло свежими тулупами и дезинфекцией. Почти все спали, кроме меня да еще девушки — синеглазой, смуглой, с морщинкой между бровями. Девушка писала, положив толстую тетрадь на ободранный чемоданчик, писала быстро, мелким почерком, иногда хмурясь, иногда улыбаясь уголком свежего, юного рта.

«Письмо, наверное, пишет», — решил я и задремал. Сколько я спал — не знаю, но, проснувшись, застал ту же картину. Незнакомка моя писала и хмурилась, а все кругом спали.

«Многовато, пожалуй, для письма», — подумал я.

Теперь тулуп на незнакомке был расстегнут, и я увидел знаки различия — два кубика и чаша со змеей. Меховую шапку девушка сдвинула на затылок, легкие, тонкие волосы ее рассыпались, в синих глазах стоял влажный блеск, и и, признаться, позавидовал тому человеку, которому незнакомка моя писала такое длинное письмо.

Прошло еще с полчаса.

Незнакомка поставила точку в тетради, сладко потянулась, зевнула, показав белые, острые зубы, достала из мешка чайник и отправилась за кипятком.

Походка у нее, несмотря на валенки, была легкая, и я вдруг совершенно невольно представил себе эту девушку летом в белом платье, в сандалиях, где-нибудь у теплого Черного моря…

Вернувшись с чайником, девушка разбудила своего соседа — высокого молодого майора, ловко открыла консервы, намазала кусая хлеба маслом, наколола сахару, разостлала даже чистую салфетку и принялась чаевничать. Мне стало завидно. Я вытащил из своего мешка тарань, открытые консервы, в которые насыпался табак, мятый хлеб и стал уныло жевать.

Консервы с табаком есть было нельзя, и я принялся колотить тарань о скамейку, для того чтобы проклятая рыба стала помягче. Но она вдруг вырвалась из моих пальцев, описала в воздухе пируэт и скользнула куда-то во мрак. Стиснув зубы, я отправился на поиски и лазал руками в грязи под скамейками до тех пор, пока не услышал милый и веселый голос.

— Товарищ командир, — говорила моя незнакомка, — бросьте искать, давайте с нами пить чай.

Я вытащил голову из-под скамейки и поблагодарил хриплым от натуги голосом. Должно быть, я был очень смешон, потому что и незнакомка моя и майор едва сдерживались, чтобы не смеяться.

Потом мы пили чай, крепкий, хорошо заваренный, вприкуску, очень горячий. Я выпил две большие кружки и попросил третью. А за третьей спросил, что писала так долго девушка.

— Дневник, — ответила она, — я записываю кое-что.

— Наталья у нас писатель, — сказал майор, — все пишет. Читатели-писатели.

— И давно пишете? — полюбопытствовал я.

— Почти с начала войны.

— О чем же?

— Обо всем, — сказала Наташа, — что вижу, то и пишу. Глупости разные.

— Положим, не глупости, — вступился майор.  — Так, различные наблюдения. Типичности, конечно, маловато, образы тоже не созданы, природу она не описывает, но кое-что верно подмечено. Некоторые штрихи. Но с другой стороны, Наталья — не Пушкин и не Лев Толстой. Для себя пишет…