Читать онлайн «Амандина»

Однажды осенним вечером тысяча девятьсот шестнадцатого года в одном из имений благородной семьи Чарторыйских в окрестностях Кракова граф Антоний Чарторыйский убил молодую баронессу, свою возлюбленную. Затем он обратил пистолет против себя. У графа остались жена, графиня Валенская, и двухлетняя дочь Анжелика.

Через четырнадцать лет графиня Валенская пригласила племянника Чарторыйского и его друга из варшавской школы-интерната провести часть летних каникул в их краковском дворце. Другом был молодой барон по имени Петр Друцкой. В то время ни графиня Валенская, ни ее племянник не знали, что Друцкой являлся братом возлюбленной Антония Чарторыйского. У шестнадцатилетней дочери графини Анжелики случился тайный роман с Друцким, от которого остался ребенок. Когда выяснилось родство Друцкого, графиня Валенская, которая презирала мужа за слабость и стыдилась предательства, поклялась, что ни один ребенок, принадлежащий по крови к этой, по ее мнению, незнатной семье, не будет ею признан своим внуком. Анжелика, которая глубоко любила Друцкого, отказалась прервать беременность. Не желая расстраивать свою дочь в ее деликатном физиологическом состоянии, графиня Валенская скрыла от нее намерение отдать ребенка.

Когда дочери Анжелики — девочка родилась с серьезным пороком сердца — исполнилось пять месяцев, графиня отправилась в католический монастырь близ города Монпелье на юге Франции. Там она оставила ребенка и значительную сумму денег, чтобы девочка выросла под опекой местной курии. Графиня была убеждена в правомерности предпринятых шагов и с достоинством несла свой крест.

Под старыми платанами, соприкасавшимися ветками через широкую улицу, под зонтиками из желтых сентябрьских листьев, скользил большой черный паккард. Пунктир светлых, розовых и бронзовых пятен пробегал по трем пассажирам. Две женщины и мужчина сидели в мрачном молчании. Одна из женщин держала на руках младенца. Когда свет скользил по лицу ребенка, его глаза казались сине-черными драгоценными камнями. Свет дитя не тревожил, он не отводил глаза, а пристально и задумчиво смотрел на женщину, которая сидела на тафтовом сером диване напротив него, ее голова была повернута к окну. Мрачный шофер в черной ливрее вел машину медленнее, чем мог. Раздавался единственный звук — ширк, ширк, ширк — усталых колес по асфальту.