A. Фадеев
САШКО
Это была последняя деревня, где Катя могла рассчитывать на помощь своих людей, — дальше нужно было пробираться, надеясь только на себя. Деревушка была расположена позади выдвинутых на восток высотных укреплений, представлявших только часть наскоро созданной здесь немцами оборонительной линии. Наиболее удобные дома, как сказал Кате Иван Фёдорович, были заняты офицерами и штабами небольших подразделений, занимавших укреплённые пункты.
Иван Фёдорович предупреждал жену, что положение её может усложниться, если к её приходу деревня окажется забитой частями, вышибленными с немецкого оборонительного рубежа по речке Камышной. Речка эта, впадавшая в реку Деркул, приток Донна, текла с севера на юг, вблизи от границы Ростовской области, почти параллельно железной дороге Кантемировка — Миллерово. К одной из деревень, расположенных у речки Камышной, и должна была выйти Екатерина Павловна и там ждать наших.
Сквозь снежную паутинку Катя завидела силуэт ближней хаты, свернула с просёлка и пошла полем в обход деревни, не теряя из виду крыш. Ей сказали, что её хата третья по счёту. Становилось всё светлее. Катя подошла к малюсенькой хатке и прильнула к закрытому ставней окну. В хатке было тихо. Катя не постучала, а поскребла, как её научили.
Долго никто не отвечал ей. Сердце её сильно билось. Через некоторое время из хатки тихо отозвался голос — голос подростка. Катя поскребла ещё раз. Маленькие ножки прошлёпали по земляному полу, дверь приоткрылась, и Катя вошла.
В хате было совершенно темно.
— Звидкиля вы? — тихо спросил детский голос.
Катя произнесла условную фразу.
— Мамо, чуете? — сказал мальчик.
— Тихо… — шопотом отозвался женский голос. — Хиба ж ты не разумиешь по–русски? То ж русская женщина, разве ты не слышишь?. . Идить сюда, сидайте на кровать… Покажи, Сашко…
Мальчик захолодевшей рукой взял тёплую, разогревшуюся в рукавице руку Екатерины Павловны и повлёк Катю за собой.
— Обожди, я полушубок скину, — сказала она.
Но женская рука, протянутая навстречу, переняла
Катину руку из руки подростка и потянула на себя:
— Сидайте так. У нас холодно. Вы немецких патрулив не бачили?
— Нет.
Екатерина Павловна сбросила торбу, сняла платок, встряхнула, потом расстегнула полушубок и, придерживая за полы, отрясла его на себе и только тогда села «а кровать рядом с женщиной. Мальчик чуть слышно уселся с другого бока и — Катя не услышала, а почувствовала это материнским чутьём — прижался к матери, к её тёплому телу.
— Немцев много в деревне? — спрашивала Катя.
— Да не так чтобы много. Они теперь и не ночуют туточки, а больше там, у погребах.
— Погребах… — усмехнулся мальчик. — В блиндажах!
— А всё одно. Теперь кажуть, должно прийти подкрепление до них, будут здесь фронт держать.
— Скажите, вас Галиной Алексеевной зовут? — спросила Катя.
— Зовите Галей, я ещё не стара. Галя Корниенкова.
Так и говорили Кате, что она попадёт к Корниенкам.
— Вы к нашим идёте? — тихо спросил мальчик.
— К нашим. Пройти туда можно?
Мальчик помолчал, потом сказал с загадочным выражением:
— Люди проходили…