Дело Власовых и дело Артамоновых
В литературном наследии М. Горького очень важное место занимают произведения большой эпической формы. Почти все они могут быть отнесены к жанру романа, но сам автор упорно называл их, в том числе свою итоговую четырехтомную эпопею, «повестями». «Фома Гордеев», «Трое», «Мать», «Жизнь ненужного человека», «Исповедь», повести окуровского цикла («Городок Окуров» и «Жизнь Матвея Кожемякина»), «Лето», автобиографическая трилогия («Детство», «В людях», «Мои университеты»), «Дело Артамоновых», «Жизнь Клима Самгина» — вот неполный список этих произведений.
Из них в настоящий том включены «Мать» и «Дело Артамоновых» — романы, которые принадлежат к главным, во многих отношениях «программным» произведениям М. Горького и позволяют составить представление о нем как о романисте. Правда, его творчество постоянно развивалось, и каждое новое эпическое полотно становилось у него особой вехой на пути неустанных исканий.
Однако в двух избранных произведениях наглядно проявились многие коренные особенности горьковской романистики. Во-первых, именно в них раскрыт с наибольшей полнотой внутренний мир двух основных классов-антагонистов нового времени: пролетариата и буржуазии.
Во-вторых, здесь освещены две главные темы горьковского творчества: тема «воскрешения души» и тема «разрушения личности». И, в-третьих, здесь представлены две стилевые линии, позволяющие судить о богатстве и многообразии художественных средств писателя.Необходимо отметить, что замыслы обоих произведений родились в одно и то же время — в начале 900-х годов. Характерно, что оба эти замысла должны были ожидать для своего осуществления решающих сдвигов в самой действительности — могучих революционных взрывов. «Мать», повествующую о событиях начала 900-х годов, невозможно было написать до революции 1905 года. Лишь после этого могли с такой силой зазвучать в финале произведения слова, обнажающие самую суть его: «Душу воскресшую — не убьют!» «Дело Артамоновых», повествующее о событиях нескольких десятилетий, невозможно было написать до Великой Октябрьской революции и до того, как народ отстоял ее завоевания в гражданской войне. Лишь после этого мог с такой определенностью зазвучать в финале произведения вывод, бросающий свет на все изображенное в нем: «Назад, товарищи, оборота нет и не будет для нас…»
Оба произведения говорят, в сущности, об одном: о необратимости процесса революционного изменения действительности — процесса, благодаря которому кончается предыстория человечества и начинается его подлинная история.