Кристофер Сташеф
Маг при дворе Ее Величества
Глава 1
Мэтью Мэнтрел перегнулся через столик в университетском кафе и хлопнул ладонью по испещренному рунами листку пергамента.
— Я тебе говорю, Поль, это дело не терпит отлагательств!
Он попытался вложить в голос всю настойчивость, на какую был способен.
Поль только вздохнул и покачал головой, допивая свой кофе. На пергамент он даже не взглянул.
Мэтью решительно не удавалось заставить людей принимать его всерьез. Он был хорошего роста и — спасибо фехтованию — подтянутый и крепкий. Но глаза — глаза были бесхитростно карие, под цвет волос. А нос — хоть и шерлокхолмский, но скорее от Ватсона. Как назло Мэтью излучал дружелюбие и доброту.
Поль допил последний глоток и прочистил горло.
— Насколько я помню, Мэт, ты должен был работать над докторской. Когда ты последний раз за нее брался?
— Три месяца назад, — признался Мэт. Поль кивнул.
— Вот-вот, займись-ка лучше делом. Времени у тебя в обрез.
Это было истинной правдой. В распоряжении Мэта оставался месяц весеннего семестра плюс лето. Потом пойдет круговерть: преподавание в колледже, семинары — там уж не выкроишь времени на серьезную работу, и не светит тебе ни докторская, ни профессорство.
При мысли о такой безрадостной перспективе Мэт поежился, но, собрав остатки решимости, упрямо повторил:
— И все-таки это очень важно! Я кожей чувствую!
— Так что же ты собираешься сказать комиссии? Что ты все бросил, потому что нашел в библиотеке клочок пергамента, который якобы выпал из манускрипта Ньялсаги?
— Не якобы, а точно!
— Как же получилось, что до тебя его никто не нашел? Библиотеку регулярно трясут-перетрясают вот уже пятьдесят лет. Кто может поручиться, что это не мистификация?
— Но это же руны...
— ... которые при желании ничего не стоит подделать. Взять по щепотке немецкого, французского и древнескандинавского, приправить гномским и фейским — и можно подавать.
— Да, но я чувствую, что это подлинный язык. — Мэт натянуто улыбнулся. — Только надо докопаться до смысла слов.
— Ты три месяца уже копаешь. — Поль вздохнул. — Бросай это дело, старик. Июнь на носу. Твой грант кончится, а докторская не готова. Останешься на бобах: ни степени, ни перспектив.
Он взглянул на часы, поднялся, похлопал Мэта по плечу.
— Я побежал. Счастливо. Слезай-ка ты с облаков на землю. Или по крайней мере спустись пониже.
Мэт смотрел, как его приятель прокладывает себе путь к выходу. Поль был прав по-житейски. Однако Мэт знал, что и он прав по-своему, просто не может это толком обосновать. Со вздохом взялся он за свою серебряную шариковую ручку, чтобы еще раз со всех сторон повертеть загадочные слова.
Стоило ему опустить глаза на пергамент — и все остальное перестало существовать. Интуитивно он чувствовал, что достаточно вглядеться в мазки черной туши, достаточно еще несколько раз чуть-чуть по-иному построить эти чуждые слуху фонемы, и смысл явится. Нелепо?
И все же он должен попытаться — начать с корней и определить их место в семье человеческих языков. Он поймал себя на том, что скандирует текст, и перелистнул блокнот на чистую страницу. Начнем с корней.