Читать онлайн «Клоцвог»

Мой отец был заботливым добрым человеком во всем. С польской кампании он привез себе отрез на костюм — серая ткань с пушинкой в мелкую точечку. Мама решила проверить качество и подожгла ниточку. Ниточка не тлела, а горела, и запах распространялся не тот, который нужен. Мама пришла к выводу, что ткань не шерстяная, как считал отец. Но она ничего ему не сказала. Чтобы не расстраивать.

Были привезены также отрезы нам с мамой на платья: темно-коричневый с шелковой полосочкой и полосочкой прерывистой, тонкой — их состав мама не проверяла. Во всяком случае, я не видела. Сшили по английскому фасону. Причем надо отметить, что шила не мама, так как была высокая ответственность и дорогая материя, а хороший портной Хейфец Илья Мордкович по блату, потому что работы у него было много, а мама просила срочно и тайком от папы сильно переплатила.

Когда мы уезжали в эвакуацию, мама разложила эти платья на кровати, чтобы надеть на себя и меня, поверх летних. Но в спешке мы забыли так сделать. Конечно, кто-то их сносил, кто остался в Остре. Я мечтала о том, что платье досталось моей близкой подруге детства Беллочке Овруцкой и она по нашему возвращении мне отдаст платье.

Их многодетная семья осталась в Остре, эвакуироваться они отказались. Им давали одну подводу, а дедушка Беллочки требовал две, чтобы взять все необходимые вещи. Но им не дали, хоть некоторые доставали себе лишние, без которых можно было и обойтись, если не тащить барахло на сто лет вперед.

Дедушка Беллы стал в позу: «Если у людей мало совести, я своей одалживать не собираюсь. Не для того я жизнь честно прожил. Пусть им будет стыдно в рамках их совести». Он был принципиальный в вопросах справедливости. Их расстреляли с другими евреями в овраге над Десной, о чем нам сообщила в письме мамина знакомая уже в 44-м году, когда разрешили возвращаться и мы собирались. Мое платье окончательно пропало в неизвестность, над чем я плакала от всей детской души.

Судьба папиного отреза мне неизвестна.

После войны мы некоторое время жили в Остре, несмотря на то что наш дом оказался разрушен полностью до тла. Мы снимали угол у малознакомых хороших людей. Мама нанималась нянькой. Я с успехом закончила вечернюю школу-восьмилетку.

Потом мы посчитали, что надо перебираться в Киев в поисках работы. На Подоле жил мамин младший двоюродный брат Лазарь — лекальщик очень высокой квалификации, с женой Хасей и взрослым сыном Мотей. Лазарь помог нам снять угол у одной старушки неподалеку от себя и всегда оказывал помощь советом.

Маме другой работы не нашлось, кроме как нянькой, хоть оплата была выше, а в одной семье — даже со столованием. Причем нередко мама и мне приносила что-то вкусное. Иногда доходило до шоколада.