Джон Грин, Дэвид Левитан
Уилл Грейсон, Уилл Грейсон
JOHN GREEN, DAVID LEVITHAN
WILL GRAYSON, WILL GRAYSON
Печатается с разрешения издательства Dutton, member of Penguin Group (USA) Inc. и литературного агентства Andrew Nurnberg.
© Ю. Федорова, перевод на русский язык, 2016
Text copyright © 2010 by John Green, David Levithan
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Глава первая
Тайни Купер хоть и не самый гейский гей и не самый великанский великан на свете, но, мне кажется, он самый великанский гей и в то же время самый гейский великан. Мы с Купером лучшие друзья с пятого класса, только вот всё последнее полугодие мы не общались: он плотно занялся всесторонним исследованием своей гомосексуальности и был занят по горло, а я впервые в жизни вступил в Компанию друзей, реальных таких друзей, которые в итоге приняли решение «никогда с ним больше не разговаривать» за два моих небольших прегрешения:
1. Когда кто-то из членов школьного совета распереживался по поводу того, что в раздевалке присутствуют геи, я отправил в школьную газету письмо, в котором попытался отстоять право Тайни Купера быть одновременно великаном (и, следовательно, лучшим нападающим нашей отстойной футбольной команды) и геем. И подписал его по глупости.
2. Один пацан из этой самой Компании друзей, Клинт, принялся обсуждать мое письмо в столовке во время обеда и по ходу назвал меня жопохрюком, а я не знал, что это слово значит, поэтому спросил: «В смысле?» – а он снова сказал, что я жопохрюк, и тогда я послал его на три буквы, взял свой поднос и ушел.
Формально, наверное, я
Ну, если, конечно, не считать Крошки Купера. А считать, полагаю, надо.
Ну так вот, через несколько недель после рождественских каникул в предпоследнем классе сижу я на своем обычном месте в кабинете математики, и тут, пританцовывая, входит Тайни, командная футболка заправлена в штаны-чиносы, хотя спортивный сезон давно уже закончился. Каждый раз ему каким-то чудом удается втиснуться за стоящую рядом парту, а я каждый раз поражаюсь, как у него это получается.
В общем, Тайни впрессовывается на свое место, я привычно удивляюсь, и тут он поворачивается ко мне и громко (потому что в душе ему хочется, чтобы и остальные услышали) шепчет:
– Я
Я закатываю глаза, он ведь каждый битый час влюбляется в какого-нибудь нового несчастного. И все его избранники одинаковы на вид: тощие, лоснящиеся от пота, загорелые; последнее особенно мерзко, потому что в Чикаго в феврале настоящего загара не добиться, а парни, которые мажутся автозагаром – плевать мне, геи они или нет, – просто клоуны.