Читать онлайн «Таня Гроттер и пенсне Ноя (#7)»
Автор Дмитрий Емец
Дмитрий Емец
Таня Гроттер и пенсне Ноя
Все это ваше волненье и мысленная борьба есть больше ничего, как дело общего нашего приятеля, всем известного, именно – чорта. Но вы не упускайте из виду, что он щелкопер и весь состоит из надуванья… Вы эту скотину бейте по морде и не смущайтесь ничем. Он – точно мелкий чиновник, забравшийся в город будто бы на следствие. Пыль запустит всем, распечет, раскричится. Стоит только немножко струсить и податься назад – тут-то он и пойдет храбриться. А как только наступишь на него, он и хвост подожмет. Мы сами делаем из него великана… Пословица не бывает даром, а пословица говорит: Хвалился чорт всем миром овладеть, а Бог ему и над свиньей не дал власти.
Глава 1
НЕ ХОЧУ БЫТЬ ЛОПУХОИДОМ
Жизнь счастливого человека – это полоса сверхзадач.
Дождь барабанил в стекло. Шторы из предосторожности были плотно задернуты. Мама спала у себя в комнате через стену, но даже во сне ухитрялась замечать свет в соседнем окне, тускло разливавшийся по стене дома. Генка Бульонов, терпеливо дождавшийся, пока она заснет, метался теперь по тесной комнатке. В могучей груди почти двухметрового пятнадцатилетнего лоботряса кипящей ртутью бурлило негодование. На соседней улице Ленка Мумрикова отмечала день рождения. Мумрикова, выбившаяся из шестерок в тузы после необъяснимого исчезновения Пипы Дурневой, не мелочилась. Родители были сосланы на дачу без права возвращения. Весь класс – а Ленка пригласила всех, не больше и не меньше – собирался гудеть всю ночь.
Весь класс, за вычетом Генки. Мама считала, что ему полезно ложиться спать в десять часов. «Ты у меня такой слабенький!» – повторяла она, хотя в последний раз Бульон болел гриппом в третьем классе, про остальные же болячки знал только из энциклопедического словаря.
И вот теперь было уже два часа ночи. Мама давно спала, а Генка, раздраженный, как болотный хмырь, бегал по комнате и страдал. Ослушаться маму – об этом он даже помыслить не мог. При малейшей попытке неповиновения она вначале говорила колючим голосом, затем глотала сердечные лекарства и, наконец, принималась плакать – Генка же ощущал, что его потрошат заживо.
Мама у Бульона была особа экстраординарная. Ее вполне можно было занести в реестр уникальных, астрально опекаемых лопухоидов, тщательно пополняемый белым магом Агриппой IV с 1094 года. Генка поднимал донышком кверху гирю в двадцать четыре килограмма, а она мазала зеленкой каждый его прыщик, превращая его в нечто среднее между жабой и ягуаром. Бульон забрасывал в корзину мяч через всю баскетбольную площадку, а она водила его в школу за ручку и требовала носить шапку с помпоном до середины мая.
Вспомнив об этом, Генка взвыл и в животной тоске толкнул стол. На пол обрушилась стопка книг по оккультизму. Запестрели руны, коварно замигали алкогольными градусами астрологические таблицы. Бульонов наклонился. Верхняя книга была открыта где-то на середине. Расправляя подогнувшуюся страницу, Генка выхватил из текста следующую фразу:
«
