Людмила Улицкая «Казенный дом и другие детские впечатления»

Читать онлайн «Казенный дом и другие детские впечатления»

Автор Людмила Улицкая

Казенный дом и другие детские впечатления (сборник)

* * *

От составителя. Ирина Головинская

Словосочетание «казенный дом» уверенно отсылает нас к блатной лирике, к «небу в клеточку» и поговорке «от тюрьмы и сумы». Но если взглянуть чуть шире, любой не родительский и не родственно-дружеский дом для ребенка – это и есть дом казенный, и пребывание в нем вне домашнего тепла – это и есть опыт неволи и сиротства, пусть и временного.

Все советские и постсоветские дети так или иначе столкнулись с феноменом «казенного дома», у всех есть воспоминания о детском саде или о пионерском лагере, а для некоторых, увы, казенным домом стала школа.

Взрослые, склонные к рефлексии, тем или иным способом изживают в себе детскую травму сиротства, в том числе описывая свои чувства, сомнения, страхи. Для некоторых же авторов сборника опыт казенного дома оборачивается опытом обретения свободы, опытом осмысления себя в предлагаемых обстоятельствах, чаще всего вполне ужасных, а смутный детский протест во взрослом возрасте превращается в уверенность в том, что человек не должен так жить.

Читатель, вовлекаясь в эту стихию, может сопереживать, сравнивать свои собственные переживания с теми, которыми щедро и откровенно поделились авторы сборника, увлекаться разнообразными сюжетами и жизненными коллизиями, смеяться вместе с теми, кто смеется над собой. Любое осмысление прожитого всегда полезно и увлекательно. Увлекательно еще и потому, что, несмотря на почти классицистское единство действия (мест действия в этих рассказах, строго говоря, три: детсад, пионерлагерь, больница), моделей поведения оказывается очень много, повороты сюжета тоже часто бывают неожиданные, иногда прямо-таки детективного свойства. И, конечно, очень интересно сравнивать, как разные люди по-разному реагируют на один и тот же вызов, спектр чувств – по всей шкале.

Послесловие к сборнику написала Елена Вроно, известный психиатр и подростковый психотерапевт, ежедневно сталкивающаяся в своей врачебной практике с драмами, выросшими в том числе и из разного рода казенных домов.

Ирина Головинская

Общего ничего, кроме тепла и шерсти,Одинаких ключей и девяти отверстий,Наполняемых чем? влагой, сластью, говном;Накрываемых ртом; закрываемых сном. Выпекающих: кровь, слезы, детей и серу. Окружающих: суть или чужую плоть. О девяти своих я захожу и селаСнять.

Постояла быть. И направляюсь плыть. Розовы и желты, крупные как младенцы,Голышом – нагишом – по уши в полотенце –Стайки деводерев пересекают пол. Каждое входит в душ, томно склоняя ствол. Нужно, как виды вин и сорта куропаток,То ли классифици, то ли полюбопы:Вот пластины ключиц; вот паруса лопаток. Нужно занесть в реестр каждый подъем стопы. Скоро таких не станет. Скоро доставят смену. Здесь перетянут бархат, там перестроят сцену,На сочетанье кости, кожи и черных косБудут дивиться гости, не пряча слез. Впрок молодой-красивыйИли дурной-хорошийВ детском саду играет:Трогает твою сливу,Причащается груше,Воду ртом собирает:Безсвязная, резная наследует зима,И брата не узнает животное ума. Этот столб водяной может стать ледяной,Разум заразой и воздух газом,Голубки-Любки сомкнутою стенойЗамаршируют по лабазам. И дверь, что открывалась на плавательный куб,Откроется на малость, как зиппер на боку. И выступим из тапок, коронок и часов,Из соположных тряпок, ногтей и голосов. И в ноздри, рты и уши, как с чайника дымок,Толпой повалят души,Сорвавшие замок. Но, как в школе лесной, все же шумит излишекКремов, уст и волос, мышц и подмышек. Автозагар и стыд, словно лисицы нор,На поверхность тела глядят в окуляры пор. Но, как в скотском вагоне, где в тесноте и матом,Бродят квадраты пара и долгий вой,Непреступное, небо становится братом. И кто-то поет в душевой. В пионерлагерях, в синих трусах июля,То упираясь, то поднимая флаг,Первое я, насупленное, как пуля,Делает первый шаг. И хмуря пейзаж, как мнут в кулаке бумагу,Почти небесами гляжу на него. И лягу,Как та шаровая молния, на поля –В один оборот руля.