— Андреев Аркадий, рад познакомиться! К вам командирован для проведения эксперимента.
— Какого? — неторопливо, но настойчиво осведомилась Марьяна.
— Ого, рука у вас командирская!. . Вот этого я вам сказать не могу.
— Мило, но непонятно.
Андреев улыбнулся обворожительно.
— Поверьте!
— Верю.
— Денег дадите?
— Нет.
Андреев расхохотался.
— Весело?
— Очень!
— Мне кажется, мы познакомились?. .
— Гоните?
— Могу угостить чаем.
Размешивая ложечкой сахар, Аркадий сказал задумчиво:
— Мне очень нравится ваш город. Жалко, что сразу после проведения эксперимента придется уехать.
Марьяна вежливо промолчала.
— Переоборудование института заканчивается через неделю. У меня, как видите, всего неделя…
— Считать я умею.
— Денег дадите?
— Нет. И разрешения не дам.
— Сколько вам лет?
— Двадцать два. Лабораторией руковожу два года. Налить еще?
— Марьяна, — сказал он серьезно и просто. — Попробую быть откровенным. Дело не в переоборудовании института. Я придумал любопытнейшую вещь. Хочу сделать подарок шефу. Старик чертовски обрадуется! Мне…
Марьяна резко выдвинула ящик стола, шлепнула на стол инструкции.
— Занятные книжечки.
Читали?Аркадий потускнел, поскучнел.
— Прошу простить меня. В седьмом отделе у ребят моя тема, пойду потолкаюсь…
— И вы извините за некоторую нелюбезность. Я искренне сожалею.
У него был крепкий светлый затылок. Дверь бесшумно закрылась за ним.
Ночью Аркадий приснился Марьяне. Через весь сон — как тень от парохода по реке — его грустное полузнакомое лицо: серые с голубинкой глаза, твердые губы, жестковатые светлые волосы, улыбка киногероя. Сперва его вроде бы даже не было, а было только ощущение чего-то знакомого, похожего на него, и смутное раздражение от этого: он вызывал у Марьяны одновременно и симпатию и неприязнь. Ее злило его открытое желание расположить к себе ради неведомого ей эксперимента.
Сон колебался, дрожал водяной рябью, лицо Аркадия являлось ей то вытянутым, перекошенным, неприятным, то спокойным и сосредоточенным.
Придя в лабораторию, Марьяна первым делом вызвала Аркадия.
— Вчера я не очень хорошо поняла вас. В чем дело? Почему вы не хотите подать докладную? Может, это шутка?
— Нет, я не шутил.
— Как? Да вы что в самом деле! А вы знаете, что вы мне предлагаете?
— Знаю.
— Чего же вы хотите в таком случае?
— Чтобы вы нарушили инструкции.
— Послушайте, Андреев. Дело не в формальностях, поймите это. Я совсем не хочу, чтобы вы считали меня бессердечной бюрократкой. Перестаньте морочить мне голову, вы не влюбленная барышня, а ученый. Вот вам форма, берите диктофон, сочиняйте. Обсудим…
— Ну да, а вечером Липягин будет знать все до крошечной формулки! Благодарю покорно.
— Интересно, откуда это он узнает?
— Не знаю! Через стены просочится. Мой шеф — гений. Ему хватит намека. Он отпустил меня порезвиться, поболтаться со сверстниками — вы же знаете, у нас моложе пятидесяти — единицы…
— Аркадий, я эксперимента не разрешу. И точка!
— Вот я и надеялся — сдвинуть точку, а оказывается, точка — такая крохотная чепуховинка — тяжелей надгробной плиты.