Суров же ты, климат охотский, —Уже третий день ураган. Встает у руля сам Крючковский,На отдых — Федотов Иван. Стихия реветь продолжала —И Тихий шумел океан. Зиганшин стоял у штурвалаИ глаз ни на миг не смыкал. Суровей, ужасней лишенья,Ни лодки не видно, ни зги, —И принято было решенье —И начали есть сапоги. Последнюю съели картошку,Взглянули друг другу в глаза…Когда ел Поплавский гармошку,Крутая скатилась слеза. Доедена банка консервовИ суп из картошки одной, —Все меньше здоровья и нервов,Все больше желанье домой. Сердца продолжали работу,Но реже становится стук,Спокойный, но слабый ФедотовГлотал предпоследний каблук. Лежали все четверо в лежку,Ни лодки, ни крошки вокруг,Зиганшин скрутил козью ножкуСлабевшими пальцами рук. На службе он воин заправский,И штурман заправский он тут. Зиганшин, Крючковский, ПоплавскийПод палубой песни поют. Зиганшин крепился, держался,Бодрил, сам был бледный, как тень,И то, что сказать собирался,Сказал лишь на следующий день. «Друзья!. .
» Через час: «Дорогие!. . »«Ребята! — Еще через час. —Ведь нас не сломила стихия,Так голод ли сломит ли нас!Забудем про пищу — чего там! —А вспомним про наших солдат…»«Узнать бы, — стал бредить Федотов, —Что у нас в части едят». И вдруг: не мираж ли, не миф ли —Какое-то судно идет!К биноклю все сразу приникли,А с судна летит вертолет. …Окончены все переплеты —Вновь служат, — что, взял, океан?! —Крючковский, Поплавский, Федотов,А с ними Зиганшин Асхан. 1960
Татуировка
Не делили мы тебя и не ласкалиА что любили — так это позади, —Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,А Алеша выколол твой образ на груди. И в тот день, когда прощались на вокзале,Я тебя до гроба помнить обещал, —Я сказал: «Я не забуду в жизни Вали!»«А я — тем более!» — мне Леша отвечал. А теперь реши, кому из нас с ним хуже,И кому трудней — попробуй разбери:У него — твой профиль выколот снаружи,А у меня — душа исколота внутри. И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, —Пусть слова мои тебя не оскорбят, —Я прошу, чтоб Леха расстегнул рубаху,И гляжу, гляжу часами на тебя. Но недавно мой товарищ, друг хороший,Он беду мою искусством поборол:Он скопировал тебя с груди у ЛешиИ на грудь мою твой профиль наколол. Знаю я, своих друзей чернить неловко,Но ты мне ближе и роднее оттого,Что моя — верней твоя — татуировкаМного лучше и красивей, чем его!1961
Книгогид использует cookie-файлы для того, чтобы сделать вашу работу с сайтом ещё более комфортной. Если Вы продолжаете пользоваться нашим сайтом, вы соглашаетесь на применение файлов cookie.