Читать онлайн «Цуцу, которая звалась Анжелой»

Мандалян Элеонора

Цуцу, которая звалась Анжелой

Элеонора Мандалян

Цуцу, которая звалась Анжелой

Фантастический рассказ

Муно положил большую, гладкую голову Анжеле на колени и зажмурился.

Она погладила его покатый горячий лоб, провела пальцем по огромным ноздрям, занимавшим почти половину лица, по мягким обвислым губам, скрывавшим непомерно большой рот...

Ей хотелось сказать: "Милый Муно... Мой Муно", но она решила молчать и не нарушит своего решения.

Муно приоткрыл маленькие, глубоко посаженные глазки и кротко посмотрел на Анжелу.

- Ну, что же ты? Гладь мне шею, почеши за подбородком, - разнеженно промурлыкал он. - Не понимаешь? Эх, ты глупое животное!

Анжела притворилась, будто и вправду не поняла его слов. А шея у Муно такая длинная, что ей все равно не удалось бы ее погладить. Кожа у Муно теплая-теплая, почти горячая. Она такая гладкая и упругая, будто синтетическая. И цвет у кожи необыкновенный и очень приятный голубовато-серый.

- Муно! Время питания, - пропела мама Муно. - Зови звереныша и спеши сюда.

Муно проворно поднялся. Он был довольно толст, но длинный хвост, которым он частенько пользовался вместо третьей ноги, делал его более подвижным.

- Цуцу! За мной! - сказал Муно, хлопнув себя перепончатой рукой по бедру.

Муно не знал, что на самом деле ее звали не Цуцу, а Анжелой. Она покорно встала и пошла за Муно, тем более что вкусные запахи дразнили ее обоняние.

Они всегда приступали к питанию, когда папа Муно возвращался с прогулки.

На Парианусе удивительная почва.

Из нее можно слепить что угодно, как из пластилина. Но в отличие от пластилина она сохраняет любую форму и не размягчается, может быть, потому, что температура на Парианусе всегда одна и та же. Из этой почвы париане лепят себе жилища, лежанки, сиденья, подставки для пищи, посуду. Если парианин еще младенец, ему лепят совсем маленькое сиденьице и маленькую лежанку, а по мере его вырастания их постепенно увеличивают в размерах. Это очень удобно. Мебель в жилищах париан обычно простая и бесхитростная. Но если среди париан попадается любитель пофантазировать, он может налепить всевозможные замысловатости.

В семье Муно таким фантазером был сам Муно. Хоть ему не минуло еще и ста лет (что для Анжелы соответствовало десятилетнему возрасту), всю мебель в жилище и даже стены он разукрасил сам. Тут были барельефы пиру - дерева с самыми сладкими плодами и изображения остроконечных скал, тех самых, что непроходимой стеной возвышались вдоль всего Городища париан и терялись за горизонтом. А прямо над входом в жилище Муно изобразил Анжелу и утверждал, что сделал точную копию. Невозможный фантазер этот Муно.

Все семейство устроилось вокруг подставки для питания - каждый на своем сиденье. Только у Анжелы, разумеется, не было сиденья. Она примостилась в сторонке на полу и ждала, когда кто-нибудь из членов семьи бросит ей из своей посуды кусочек.

Самым добрым, конечно, был Муно. Он так и норовил лакомые куски отдать своей любимице, за что частенько получал от мамаши шлепки. Анжела на собственном опыте знала, как это больно, когда тебя шлепают перепончатой рукой, и искренне жалела Муно.