Петер Карваш
Юморески и другие пустячки
О многообразии и бездонной глубине человеческих характеров
Не стану скрывать: когда мне говорят: «Черт бы тебя побрал!» — я искренне надеюсь, что это когда-нибудь случится. Что ко мне придет дьявол и попытается меня соблазнить. И меня даже уедает немножко, что он так долго не идет. Возможно, я недостаточно старый, недостаточно образованный, недостаточно святой или еще по каким-нибудь причинам не слишком заманчивое капиталовложение для ада.
Сижу я в полутьме за письменным столом и воображаю себе, как потихоньку отворяется дверь и он возникает на пороге; выглядит он как интеллигентный господин в черном, с длинным развевающимся плащом и с саркастической усмешкой известного актера Йозефа Будского, или, напротив, как рогатый красный чертик из кукольного театра, который живо вертит гипсовой головой и повторяет свое «бурли-бурли-бурли»; или как прекрасная младая дева в совершенно прозрачном одеянии, девственница, поражающая линиями белого тела и волнующим бархатным альтом; при этом предполагается деликатное дуновение аромата серы или хотя бы одеколона «Нина Риччи».
Будь у меня возможность выбора, я бы избрал последнюю альтернативу и даже не настаивал бы на девственнице. И если бы это не был перевоплощенный черт, я бы все равно не отказался.
Но уединенность моей кельи долгие годы никто не нарушал, дверь пребывала закрытой, а доносившиеся дуновения в лучшем случае благоухали соседским гуляшом. Силы подземного мира явно мною пренебрегали. Хотя скромность не относится к числу моих любимых лицемерии — а может быть, именно потому,— меня это огорчало; впрочем, об этом я уже говорил.
А между тем пути Сатаны неисповедимы почти так же, как и пути Господни. И вот в ту минуту, когда я при свете настольной лампы дописал последний абзац, за моей спиной послышались шаги, а когда я, удивившись, оглянулся, то увидел, что ко мне приближается мужчина средних лет, чем-то напоминающий не дьявола, но шофера.
— Добрый вечер,— поздоровался он,— вы готовы?
С этими словами он присел на подлокотник кресла, заболтал ногами и закурил сигаретку; я отметил, что он сделал это без помощи спички или зажигалки.
На всякий случай я заглянул в календарь, но у меня на тот вечер не было намечено ни собрания (обычного или пленарного), ни спектакля, ни беседы — короче, ничего такого, к чему я должен был бы быть готов. Соответственно, я и не был готов: мой наряд состоял из тенниски, старых твидовых штанов и сандалий.Поэтому я сказал:
— Нет, не готов. И вообще сегодня вечером я собирался дописать вот это. А кто вас, собственно, за мной послал?
Я ожидал, что он назовет издательство, киностудию, радио, но мой посетитель посерьезнел, перестал болтать ногами — тут я обратил внимание, что одна нога у него заметно короче другой — и вполголоса, вкрадчиво сказал:
— Мой господин.
Тут меня осенило.
— Не имею ли я честь иметь дело с дьяволом? — спросил я с определенной надеждой.
Он ответил сдержанной улыбкой пожизненного арендатора таинств.
— Асмодей, к вашим услугам. — Он вежливо поклонился, соскочил с кресла и сделал шаг, при этом он явно, я бы даже сказал, демонстративно, хромал.