Annotation
Степан Павлович Злобин.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. БОГАТЫРСКАЯ ПОСТУПЬ.
В Черкасске
На Волгу
Василий – мужицкий вож
Опять беспокойные вести
Царицын
Разинский сынок
Черный Яр
Астраханская твердыня
Помчались гонцы
Астрахань – город казацкий
Богатырская поступь
Утес на Волге
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МОСКВА ЗАШАТАЛАСЬ.
Два великана
Свет померк
Волчье логово
Черное сердце
Разинское гнездо
В Кагальницкой бурдюге
Багряное небо
Новая дума
Иудина совесть
Кипучие силы
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОДБИТЫЕ КРЫЛЬЯ.
Хитрость на хитрость
Крестом и цепями
Птица холзан
Конец великого канцлера
Сарынь на кичку!
ПРИМЕЧАНИЯ
Степан Павлович Злобин.
Степан Разин
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. БОГАТЫРСКАЯ ПОСТУПЬ.
За хлеб и за волю
Дружная и ранняя наступила весна в Нижегородчине. На озимых полях поднялись яркие, густые зеленя. С Оки проходил еще верховой лед, но влажная, оттаявшая и разогретая апрельским солнцем земля томилась по яровому семени...
С теплыми весенними днями из московских краев примчался в вотчину Одоевского Федор, сын боярина Никиты Иваныча.
С гурьбою холопов проскакал он по влажной дороге, извивающейся среди хлебных крестьянских полей. Пахари на яровых полосах отпрукивали лошаденок, снимали заячьи и поярковые шапки. Робкие и смиренные, падали на колени прямо в рыхлую влажную землю.Оставив холопью гурьбу на дороге, Федор подскакал к белоголовому старику на ближней полосе, который раньше других управился с пахотой и бороньбой и без шапки шагал уже с ситом на белом полотенце, перекинутом через плечо, разбрасывая горстью овес и шевеля губами, должно быть шепча в напутствие зернам либо заговор, либо молитву
– Управился, дед Гаврила?! – громко спросил Федор, наклонясь с седла к его уху.
– Слава богу, боярич! Послал бог весну-у! – с детской радостью ответил старик, словно не каждый год за его долгий век случалось в природе такое чудо.
– Весну бог послал! А на боярщине как у тебя? – строго спросил Федор Одоевский.
– Теперь и на боярщине потружуся, боярин, – сказал старик.
– А кто тебе указал свое прежде боярского сеять?! – еще строже спросил Одоевский.
– Боярское, сказывал Никон, раненько, – простодушно ответил старик.
– Боярское рано, а ваше как раз?!
Федор взмахнул плетью над головой старика, но удержался и не ударил его, а хлестнул по крупу коня, и, обдав старика комьями рыхлой земли, конь метнулся к другим полосам...
– Свою пашню пашете, а боярский урок – как управились?! – крикнул Федор, выпятив неказистую, как у отца, бороденку, в злости кося левым глазом, нетерпеливой рукой похлестывая по сапогу концом плети.
– Вспашем, Федор Никитич, батюшка, вспашем, поспеем! Зима была добрая, снежная... Вспашем!. .
– Кончай всю работу. Нынче шабаш! Кто сколь вспахал на себя – бог простит, а больше ни пяди, покуда с боярщиной не управитесь! – приказал молодой Одоевский.