Анатолий Штейгер (1907-1944)
Стихотворения
Из книги «Эта жизнь»
Из книги «Неблагодарность»
Из книги «Дважды два четыре»
Стихи разных лет
Из книги «Эта жизнь» (1932)
* * *
В сущности так немного
Мы просим себе у Бога:
Любовь и заброшенный дом,
Луну над старым прудом
И розовый куст у порога.
Чтоб розы цвели, цвели,
Чтоб пели в ночи соловьи
Чтоб темные очи твои
Не подымались с земли…
Немного? Но просишь года,
А в Сене бежит вода
Зеленая, как и всегда.
И слышится с неба ответ
Не ясный. Ни да, ни нет.
Mährisch Trübau 1930
* * *
Мы знаем – любовь бывает,
Мы знаем – счастье есть,
Но только сердце не знает,
Как сердцу подать весть.
В какой-то стране далекой,
Иль рядом с нами тут,
Знаменья, голоса, срока
Также люди ждут…
Но только годами мимо
Идем, не видя их.
И сыпятся сроки незримо
Песком из рук Твоих.
Встреча
Только раз дается в жизни счастье,
Только раз и только на мгновенье,
И не в нашей слишком слабой власти
Удержать его прикосновенье.
Только память с нами остается,
Точно крест на брошенной могиле,
И тоска о том, что не вернется,
Что из рук мы сами упустили…
***
Отчего, как стихает речь
И на улице, и в дому,
Стоит только скорее лечь
Помолясь, обо всех – Ему,
Стоит только, глаза закрыв,
Позабыть, что с утра вело, –
Чтобы в черный дневной прорыв
Голубое влилось тепло.
И настал тот блаженный час
В позабытом уже краю,
Словно в небе опять нашлась
Та звезда, что вела в раю.
Не бывало еще отца,
У которого гнев – навек…
От шипов Твоего венца
Отдыхает во сне человек.
* * *
Уходила земля, голубела вода,
Розоватая пена вздымалась…
Вместо сердца – кусочек холодного льда,
Сердце дома, наверно, осталось.
Время шло, но последний томительный год
Был особенно скучен и долог.
Горечь все наплывала, копилась, и вот
Оживать стал прозрачный осколок.
И забился, как сердце, но только больней,
Угловатые стенки кололи.
Так прибавились к боли привычной моей
Капли новой томительной боли.
* * *
Об этом мире слишком много лгут,
Об этой жизни ходит много басен,
Но все же этот мир – прекрасен,
И этой жизнью все-таки живут…
Пройдут года и, заглушая вздох,
Раздастся вдруг невольное признанье: –
О, этот бедный мир совсем не плох!
О, эта жизнь – совсем не наказанье!
* * *
Мы ничего не знаем,
Мы ничего не слышим,
Грезят о чуждом рае
Святые по темным нишам.
Пыль на июльской дороге
Нежит ленивые ноги.
Низкое солнце брезжит
На монастырском пороге.
Пахнет горошком, левкоем,
Долгою сухостью лета.
Мы же воздушные замки
Строим – и платим за это.
Mährisch Trübau 1930
