Читать онлайн «Нас кто-то предает...»
Автор Геннадий Головин
Геннадий Головин
Нас кто-то предает…
Все началось с обрывка сновидения — чудесного и странного. В серебристом сумраке, в сказочном тумане, который, подобно легкой воде, заполнял пределы крепостного двора, молчаливой и таинственной чередой шли одетые в серое монахини, каждая оберегая в горсти от дуновения ветра желтенько горящие тоненькие свечки…
В этой странной, таинственной процессии последней шла самая молоденькая из монахинь, почти девочка. Даже уродливый капюшон монашеской одежды не мог скрыть белокурого великолепного изобилия ее волос, кроткой и печальной трогательности почти детского лица.
— А почему?. . — спросил Тимур во сне, полуобратясь к кому-то, чьего лица он не видел, а видел только глаза, очень грустные глаза.
И та, к кому он обращался, ответила, устремив на Тимура странно долгий, значительный взгляд:
— О-о! Она избрана… Когда придет большая беда, она ударит вон в тот — видишь? — колокол.
И вдруг тихонько, счастливо засмеялась.
Смех был довольно неприятный для слуха — как от щекотки, похотливый, с радостными подвизгиваниями.
Тимур проснулся.
Под окном высокой террасы, где спал мальчик, слышались голоса брата и какой-то девушки. Это она смеялась, как от щекотки.
Тимур попробовал снова заснуть. Однако, раздосадованный пробуждением, взволнованный содержанием звуков, доносящихся снизу, снова погрузиться в сон все никак не мог. Яростно вертелся на постели. Переворачивал подушку прохладной стороной вверх. То скидывал, то, напротив, натягивал на себя одеяло.
Наконец почти сел в кровати и стал смотреть перед собой.
Лунный свет падал на террасу. Четко и черно очерчены были тени от оконных переплетов, от веток деревьев, от виноградной листвы.
Надоедливо и безостановочно звенели цикады.
Под окном без устали развлекался с девушкой старший брат, и Тимур слышал все это. Лицо его было печально, даже трагично.
Наконец под окном террасы затрещало, окно распахнулось — старший брат стал забираться в дом. Стараясь двигаться потише, принялся раздеваться. Младший лежал тихо. Потом спросил с безнадежной тоской:
— Ну и как?
Тот обернулся, на миг замерев от неожиданности:
— Чего не спишь? Четвертый час уже.
— Заснешь тут… — криво усмехнулся мальчик. — Ты что, щекочешь их, что ли? Визжала как… поросенок.
— Не-е. Не щекочу, — серьезно отозвался брат. — Придурошная просто.
— Так чего ж ты с придурошной… до четырех часов?
— Спи давай! Откуда я знаю, до каких? У меня часов нет, а у нее спросить — подумает, что спроваживаю.
Улегся на раскладушке, устало и с наслаждением вздохнул:
— Ну до чего же придурошные! — И тихонько рассмеялся. — Ты вот погоди, через год-два подрастешь, сам увидишь. Ну до чего же придурошные…
Мальчик горестно и ожесточенно сжал зубы. «Через год-два!»
— …я, говорит, и борщ хорошо умею, и шью сама! — Брат опять тихо посмеялся. — Спать давай! Завтра поможешь с покраской?
Брат последние слова говорил с интонациями почти извиняющимися — он, в общем-то понимал состояние мальчика.
— А то совсем наша «Анастасия» облупилась. Стыдно к причалу подходить. Видал, как Леха своего «Скорпиона» подмарафетил? Любо-дорого! Конечно, отдыхающий к нему так и прет… Ну да ничего… Мы с тобой тоже…
