Жан-Мишель Коэн
Роман-откровение врача-диетолога: Реалити-роман
Моей матери, которая подсказала мне идею романа и снабдила некоторыми реальными фактами.
Она и мой отец привили мне убеждение, что наилучший уход за не вполне здоровым человеком – это любовь.
Мириам, нашей доброй фее, которая появилась, чтобы заставить меня поверить, что все и всегда может закончиться хорошо.
Нашим будущим спутницам: Стефани, Дженифер, Лауре и Грегори, которые воодушевляют и вдохновляют.
Моей сестре Анни, которая отныне разделяет и понимает мой недостаток
© Flammarion, 2007
© Е. А. Макарова, перевод, 2012
© Палимпсест, 2012
© Издательство «Этерна», оформление, 2012
Пролог
Внешне здание, в котором располагается Парижская клиника, отличается от других, соседних домов своей исключительной невыразительностью. Плоский, геометрически симметричный фасад отделан по моде шестидесятых годов камнем и стеклом. Справа от клиники стоит особняк в викторианском стиле, лет ста с лишним, этакий важный буржуй. Слева – строение с башенками и террасками, обитель какого-то именитого актера. Напротив – большой стадион. Следовательно, перед клиникой нет ничего, что усложнило бы папарацци охоту на «пипл». И пусть газон вокруг не очень ухожен, зато кадр, при умелом наведении ракурса, получится весьма любопытным. Однако наверняка останется впечатление какой-то незаконченности, и оно не дает права именоваться «крутым» этому зданию, стоящему в Булонском лесу, где все постройки претендуют на славу элегантных и дорогих сооружений.
И тем не менее в нем находятся больные, не обремененные ни славой, ни большими деньгами.Следует прибавить, что слово «больной» очень не нравится доктору Метью Сорину. Разве тот, кто ест слишком много или не ест вовсе, – больной? Скорее всего он – жертва, разве нет? За те двадцать с лишним лет, что доктор работал с пациентами, пораженными недугом искаженного взгляда на правильное питание, у него было достаточно времени подумать над научной терминологией. Метью прекрасно знает, что описывать его «больных» следует как потомков Адама, страдающих и телом, и душой в равной степени. Каждый случай в его практике уникален и символичен.
Впрочем, это как раз то, что вдохновляет врача, специалиста-диетолога, побуждая его заниматься своим делом и дальше. Он никогда не пожалел о своем выборе. Разумеется, хирургия, кардиология или онкология могут показаться более достойным, более прибыльным, более важным занятием, но там слишком большая летальность, а он, из-за своего чувствительного характера, никогда не смог бы смириться с тем, что оказался в ответе за жизнь пациента и ничем не сумел ему помочь.
Всем известные неэффективная терапия и клиническая смерть в его практике пока не случались. Больше всего он любил наблюдать, как к его больным возвращается их внешняя индивидуальность, их уникальное тело, как в них снова загорается желание жить. Дорожил сознанием того, что имеет полное право сказать: в их возвращении в привычный мир есть и его заслуга. Он уже не питал иллюзий, как в начале своего пути, что сможет спасти всех, даже тех, кто не хочет выздоравливать, нет, его честолюбие ограничилось теперь осознанием возможности вернуть в равновесие тот маятник, который отклоняет человеческую судьбу то в одну, то в другую сторону. И это уже очень и очень много…