Читать онлайн «Субмарина»

Утром мы проснулись, он лежал так тихо.

Утром мы проснулись, он лежал так тихо.

Утром мы все проснулись, утром мама вышла из комнаты, где проспала всю ночь, а он лежал так тихо.

В своей коляске, в прихожей.

Такой белый.

Мама проспала здесь всю ночь, но ничего не слышала.

Нечего было слышать.

Он лежал так тихо.

У мамы случился шок, когда она нашла его.

Мама тоже сидела тихо-тихо, она была в шоке. Несколько часов.

Позвонили мы. Мама, в общем-то, не могла.

Но было надо. Надо было позвонить.

Мама сидела с ним, хоть он лежал так тихо, пыталась покормить его грудью.

Она же в шоке была.

Утром мы проснулись…

Мы сидим в поезде. Мужчину напротив зовут Йон. Может, мы отец и сын, может, мы друзья. Но проходящие мимо люди видят только двух незнакомцев, сидящих друг против друга.

Перед тем как сесть в поезд, Йон сказал:

Давай обойдемся без сюрпризов.

Мы ведь обойдемся без сюрпризов?

Я кивнул. Затушил сигарету.

И мы сели. И больше не разговаривали.

Йону пятьдесят с хвостиком. У Йона борода и усы с проседью. Йон на работе.

Я смотрю в газету, лежащую рядом, Йон смотрит в окно.

Краем глаза Йон поглядывает на меня.

Я здесь из-за Йона, это он нашел бумаги. Я почти что уверен.

Но он ничего об этом не сказал.

Выходим на Центральном вокзале. Йон идет рядом, очень близко. Стоя вплотную, ждем автобуса. В автобусе Йон пробивает билетик за двоих. Мы снова сидим рядом. Был дождь.

Заходим в кладбищенские ворота, идем между длинными рядами могил: свежие могилы, могилы постарше.

Из бетонного цоколя, рядом с лейкой и маленькими граблями, торчит кран.

Мы направляемся к безымянной могиле, к зеленому прямоугольнику, окруженному низким кустарником.

Он здесь? — спрашивает Йон.

Я киваю.

Трава неухоженная, с желтыми проплешинами. Закрываю глаза, пытаюсь вспомнить, где он похоронен. Я не был здесь с тех самых пор. Я с тех пор о нем не думал. Не думал много. Я его, в сущности, не знал. Так и сказал, когда меня спросил тюремный священник. Это уже после того, как они нашли бумаги. После того, как обозвали меня лжецом, добивающимся освобождения. После того, как нашли для меня крошечное, малюсенькое такое оправдание.

Я не думал о нем. Видел перед собой его лицо, когда сильно уставал. Только тогда. И всё.

До бункера.