Игорь Харичев
Своя вселенная
Рестораны – весьма важные заведения. В них не только получают удовольствие, прячутся от скуки, прожигают жизнь, спускают деньги, утоляют голод. Порой в них происходят встречи, которые изменяют существование одного или нескольких людей. В иных случаях общение в ресторане или пивнушке может изменить ход истории. Всё зависит от места и времени. И, само собой, от того, кто встречается.
В начале двадцать первого века в небольшом ресторанчике, занимавшем подвал Центрального дома литераторов и носившем скромное название «Нижний буфет», среди прочих людей выпивало два человека, сидевших за соседними столиками. Одного из них звали Василием Петровским, он был частым гостем и в этом здании, и в этом питейном заведении, потому что другой ресторан, очень достойный, располагавшийся выше, требовал гораздо больших средств, коих у Петровского не водилось. Второй из выпивавших оказался здесь абсолютно случайно. Звали его Дмитрием Астаховым, Учёный, физик, он обитал в других измерениях тесного пространства, называемого Москвой. В нижнем буфете Дома литераторов Астахова должен был ожидать человек, предложивший написать книгу о Фреде Хойле, которого Дмитрий безмерно обожал. Но человек не появился в назначенный срок, а Дмитрий почему-то захотел провести некоторое время в простодушном зале с кремовыми панелями на стенах, разделенными тёмно-коричневыми деревянными колоннами, под кремовым потолком, перегороженным темно-коричневыми деревянными балками. Хотя кто знает, возможно, так и было задумано свыше, чтобы Астахов пришёл сюда в тот день и тот час, когда здесь в очередной раз появится Петровский.
И вот они сидели неподалеку друг от друга, выпивали каждый за своё и спокойно поглядывали по сторонам на писательскую братию, издававшую привычный гул, составленный из речей и диалогов, звучавших за другими столиками. Иногда они смотрели друг на друга, вполне доброжелательно, однако, не испытывая при этом никаких чувств. Так бы всё и закончилось, если бы не появилась вдруг шумная кампания молодых поэтов, разгоряченных спорами на каком-то вечере, желавших продлить бурное общение. И так оказалось, что свободных столов уже не было, и потому очень милое создание, представлявшее интересы вновь прибывших, после кратких колебаний обратилось к Петровскому с просьбой пересесть за соседний стол, дабы весёлая кампания не мешала ему своим соседством.
Петровский не стал разочаровывать молодежь, но, как вежливый и культурный человек, спросил сидевшего за соседним столиком приятного на внешность мужчину крупного телосложения с умными, чуткими глазами и классическим греческим носом, не будет ли тот против перемещения, о котором его, Петровского, просят молодые люди.
– Да, пожалуйста, – рассеянно отвечал Астахов.
– Вы не помешаете.Петровский занял новое место. Поскольку ему было немного неловко, он обратился к соседу с вопросом, абсолютно пустяшным:
– Вы здесь часто бываете?
– Нет. В первый раз.
– Здесь мило. Демократичная обстановка. Литераторы – весёлые люди. Это поэты. У них вечер был в малом зале. – Он помолчал. Вспомнилось чувство некоторой обиды. – Конечно, там, в том ресторане, – палец указал наверх, – кухня куда лучше и обстановка солиднее. Но там теперь писателей и поэтов не сыщете. Там теперь олигархи. А у нас таких денег нет. Цены там сумасшедшие. – Петровский глянул на соседа полными вселенской грусти глазами. – Вы сам не из литераторов?