Читать онлайн «Последний шакальчик»

Стерлинг Брюс

Последний шакальчик

Брюс Стерлинг

Последний шакальчик

Перевод (C) А. Комаринец, 2002.

- Ненавижу Сибелиуса, - заявил русский мафиозо.

- Это финский национализм, - ответил ему Легги Старлитц.

- Поэтому-то я и ненавижу Сибелиуса. - Русского звали Булат Р. Хохлов. Когда-то он был офицером КГБ, отвечал за связи с военно-воздушными силами Афганистана. Как и многие ветераны афганской войны, Хохлов после развала Союза ушел в организованную преступность.

Старлитц профессиональным взглядом дилера осмотрел оттиск CD-диска и пластмассовые навески.

- Европейцы, уж конечно, делают вид, что им нравится эта классика, сказал он. - Почти как поп, но реальный продукт не продаст. - Он вернул диск в стойку. Уличный прилавок был снабжен хитро выверенной приманкой для туристов. Старлитц оглядел стеклянные клипсы и деревянные украшения, потом внимательно вперился в набор непристойных открыток.

- Здесь не Европы, - фыркнул Хохлов. - Это царистское Великое Герцогство с претензиями на буржуазность.

Старлитц пощупал сувенирную фуфайку из искусственного хлопка с комичным красноносым оленем на переду.

Под зверушкой красовалась сложная надпись на финноугорском - языке, зараженном умляутами.

- Это Финляндия, ас. Европейский союз.

Хохлов был обмундирован в совершенстве: в льняной костюм-тройку и щеголеватый соломенный канотье. Жизнь в новой России пошла ему на пользу.

- По крайней мере, Финляндия не вошла в НАТО.

- Да ладно тебе, Польша в него уже вошла.

Они отошли к следующему столику, за которым орудовал миловидный финн в цветастой летней блузе и резиновых тапках. Старлитц примерил солнечные очки с вертящейся стойки. На пробу огляделся вокруг. Рынок. Картофель. Укроп. Морковка и лук. Корзинки с клубникой. Цветы и флаги. Оранжевые тенты над деревянными прилавками турок и цыган. Лосося здесь продавали прямо с палуб вонючих рыбацких лодчонок.

Хохлов вздохнул:

- Леха, ты не видишь исторической перспективы. - Он вытащил "данхилл" из красной квадратной пачки.

Подле него немедленно возник один из двух телохранителей Хохлова, своевременно щелкнув "зиппой".

- У тебя нет правильного чувства культуры, - настаивал Хохлов, вдохнул дыма и раскатисто закашлялся. Телохранитель убрал зажигалку в карман пиджака с эмблемой "Чикаго булле" и безмолвно удалился, мягко ступая в чистеньких "адидасах".

Старлитц, который пытался бросить курить, стрельнул у Хохлова сигарету, которую был вынужден прикуривать сам. Потом он заплатил за очки, отделив лососевого цвета полтинник от толстой пачки финских марок.

Хохлов ностальгически помедлил у Царицына Обелиска, воинственного монумента, увешанного гирляндами аристократических фетишей Романовых, отлитых в бронзе. Хохлов, чьи политические симпатии склонялись к правым из "Памяти" с налетом панславянской мистики, с неподдельным удовольствием похлопал гранитное основание памятника. Потом устремил взор на Эспланаду:

- Ратуша Хельсинки?

Старлитц поправил солнечные очки. Когда он, сидя в подвале в Токио, организовывал эту часть сделки, ему и в голову не пришло, что в Финляндии может быть столько света.