Читать онлайн «Эстетико-культурологические смыслы праздника»

Памяти коллеги «Человек несуетившийся» – именно к такому, ныне не очень распространенному типу личности я бы сразу же причислил покойного Анатолия Ильича Мазаева, своего давнего коллегу и очень надежного товарища. Лишь придерживаясь подобных жизненных принципов, лишь уверенно владея стойкой и вполне заслуженной репутацией глубокого и честного ученого, Анато- лий Ильич мог пойти на то, чтобы в 2004 году выпустить в свет книгу с не очень благозвучным для теперешнего уха названием – «Искусство и большевизм. 1920–1930-е годы». Как и в прежних своих трудах, Анатолий Ильич категорически избегал в этой ра- боте публицистического гарцевания, не спешил поразить чита- теля новомодными идеями и ученой фразеологией. За несколько отстраненным взглядом позднейшего исследователя на тяжелую атмосферу 1920–1930-х годов угадывалась прочная ориентация ученого в мире подлинных нравственных ценностей и отечест- венных духовных традиций. Случилось так, что в ряду капитальных работ Анатолия Ильича книга эта оказалась последней. Но ни для самого авто- ра, ни для его читателей названный труд никак не может иметь статус итогового произведения. По своим научным интенциям и по основным целеполагающим установкам он выразил лишь одну из сторон очень цельного духовного мира Анатолия Ильи- ча, одно из направлений его творческих интересов. Перебирая в памяти названия его прошлых заглавных трудов – «Концепция “производственного искусства” 20-х годов» (1975), «Праздник как социально-художественное явление» (1978), «Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма» (1992), вновь 3  Эстетико-культурологические смыслы праздника перечитывая некоторые их страницы, ощущаешь очень последо- вательную и многоохватную работу авторской мысли и, что, на мой взгляд, главное – умение ученого вовлекать в сферу своего исследовательского внимания и драматическую прозу жизни, и высокий полет человеческой фантазии. Как и подобает серьезному теоретику искусства, Анатолий Ильич мог быть и строгим, порою даже несколько суховатым ана- литиком, но мог превращаться и в исследователя с очень откры- той поэтической душой, не желающей ранжировать жизненную и художественную правду холодными и рассудочными форму- лировками. Впрочем, эти две ипостасти Мазаева-ученого сказы- вались не только на методологической ткани его трудов, они во многом определяли и спектр избранных им исследовательских задач. За примерами далеко ходить не надо. «Производствен- ное искусство» и «праздник» – перед читателем книг Анатолия Ильича – две социальные утопии, два общественно-культурных феномена, требующих в каждом случае для своей адекватной ха- рактеристики разных способов авторского «соучастия» в лозун- говых исторических демонстрациях. Размышляя о празднике как о социально-художественном явлении, об эстетике его обря- дово-зрелищных форм, Анатолий Ильич, кстати сказать, один из самых талантливых завсегдатаев институтских «капустников», многократно апеллирует к самосознанию непосредственных участников действа, к их живой эмоционально-психологической реакции на происходящее.