Юлия Мамочева
The Bestелесность
За финансовую поддержку проекта автор и издательство выражают сердечную благодарность Евгению Александровичу Луканину
© Мамочева Ю. , 2015
© Дементьев А. , 2015
© S. Krolick, 2015
© «Геликон Плюс», 2015
Путь к красоте. А. Дементьев
Юлия Мамочева – не новичок в поэзии. У неё вышло несколько сборников, она лауреат престижной Бунинской премии. Её стихи очень искренни, и потому читатель верит ей, когда она говорит о своём родном Петербурге или признаётся в любви к великому прошлому России, через поэтические детали раскрывая её величие и суть. Принимая жизнь такой, какая она есть, Юлия Мамочева находит в ней те прелести и затаённости, которые не то чтобы приукрашивают её, а открывают перед читателями новые грани нашего бытия.
Лирик по призванию и по характеру дарования, Юлия Мамочева нередко обращается к эпическим формам, чтобы полнее раскрыть те события, которые волнуют её и привлекают. Например, стихотворение «Немезида» – лирическое по существу и очень тонкое по художественным деталям в то же время напоминает поэтический рассказ, что дополняет картину происходящего.
А какой замечательный образ Петербурга дан через метафору:
…И вижу, разомлев,Свой Питер, словно бабочка, приколотыйИглой Адмиралтейскою – к земле. Новая книга Юлии Мамочевой привлекает широтою позиции автора и её глубоким проникновением в наше бытие. Чувствуется, что поэт образован, влюблён в красоту, которую находит вокруг нас, и радуется ей.
Андрей Дементьев «Я удрала бы до Европы-то…»
Я удрала бы до Европы-тоОт народного нервного ропота;Чужестранной натурой тронута,В ней цвела б, от своей схоронясь. Или падчерицею тропикамПридурнулась бы, мыкаясь робко там. Я б долой!. . Да стипендия пропитаИ на морде не высохла грязь. Черт дери! Наша сырость – не Сирия;Как скулит земля от бессилия!Я – лицом в неё: подкосили меняТе, с кем сердно делила путь!Но об этих – молила, просила яУ блаженных голов Василия. Храм бессловствовал – дура спесивая,Я своё продолжала гнуть. И осмеяна всею Россиею(Бита смехом, как хлыстищем – лошади!)Вновь – на Красной со сраму площади —Зло валилась Руси на грудь. …Я в Бразилию б иль в Малайзию,Полонезом бы – в ПолинезиюУнеслась.
Да – никак! Эх, чёрта с два:Прочно прочь кандалы не дают!. . Ведь сама ж сему безобразиюПрисягнула – его поэзию,Вкус родной чернозёма чёрствогоПолюбила, как чудо чуд. Бдят тер-Питер и Москоу-сити. Бредит Родина. Рдеет стяг. Други! Ярости не просите:Эх, косите меня! Косите!К небу только не голосите —Мне обещано: вас простят. Первоснежье
Ты, Россия, насуплена, аки индейский вождь,Бледномастна и скорбнолика, что ваша милость. Я тебе: «Скоро зимушка!. . » – ты умиляясь, глумилась:«Дамы и господа, на арене Великий дождь!»Я, настойчиво: «Деспот! Бессовестный светокрад!»Да с возводом в квадрат, да с проржавленной резью в глотке. Мы – злосчастная троица в этой дырявой лодке,Вместо пса – про запас – ливневой голограммный ряд. И сплетенья теней – мира жизненное тряпьё,Завывающий город – как наглая псина, борзо. Напряжённо молчим. Только мокрою дробью МорзеЛивень в крыши вбивает двуточья над всеми «ё». У России в глазах зеленится озерная синь,Слезы гордых княгинь над безвременно спящим князем. Так что хочется падать – с дождём, непременно наземь,И на чёрной земле диффузировать с чёрным инь. А когда ты зальёшься в неё с головы до пят,И когда прорастут васильки сквозь твои глазницы,Небо скажет: «Привет». Долгожданно заледенится. И прорвётся из губ его ласковый снегопад.
