Леон Баттиста Альберти. КНИГА ТРЕТЬЯ О СЕМЬЕ: О ХОЗЯЙСТВЕ
Лионардо уже дал нам ответы на многие вопросы, которые я и Карло задали ему по поводу вышеописанных рассуждений, потому что мы не все поняли и не все как следует запомнили. Он также стал хвалить нас за старательность, с которой мы всю прошедшую ночь в сокращенном виде записывали все, что усвоили из его вчерашних речей. В это время к нам присоединился Джанноццо Альберти, человек достойный и всеми таковым признаваемый и почитаемый за свою великую человечность н безупречный нрав. Он пришел, чтобы увидеть Риччардо. Джанноццо поздоровался с нами и осведомился о самочувствии Лоренцо, а также о том, обрадовало ли его прибытие брата. Лионардо встретил его с глубоким уважением и сказал: «Джанноццо, я бы хотел, чтобы вы были здесь уже вчера вечером, когда здесь появился Риччардо».
ДЖАННОЦЦО. И я бы этого хотел, только узнал о его прибытии слишком поздно.
ЛИОНАРДО. Я думаю, сцена очень бы вас растрогала. По правде говоря. Джанноццо, Лоренцо был очень плох и слаб. Болезнь угнетает его сильнее вечером, и ночью он чувствует себя хуже, чем днем. Услышав и узнав голос брата, Лоренцо как будто воспрянул духом. Он направил взгляд вверх и немного поднял полуобнаженную руку, затем уронил ее снова на постель и вздохнул. Повернувшись к брату, он долго разглядывал его и несмотря на свою слабость, попытался приветствовать его должным образом. Затем он протянул руку. Риччардо приблизился, и так они оставались в объятиях друг друга немало времени. Оба как будто бы хотели поздороваться и поговорить обо многих вещах, но язык их не слушался, они только прослезились.
ДЖАННОЦЦО. Господи помилуй!
ЛИОНАРДО. Потом они расторгли объятия. Риччардо пытался сдерживать слезы. Первое, что произнес Лоренцо немного спустя, были следующие слова: «Вот брат мой, Баттиста и Карло теперь твои». При этом никто из нас не мог уже удержаться от слез.
ДЖАННОЦЦО. Боже мой! А что Риччардо?
ЛИОНАРДО.
Представьте себе сами.
ДЖЛННОЦЦО. Грустная наша участь! Но как чувствует ce6я Риччардо?
ЛИОНАРДО. Неплохо, насколько я могу судить.
ДЖАННОЦЦО. Я хотел бы повидать его.
ЛИОНАРДО. Наверное, он сейчас отдыхает.
ДЖАННОЦЦО. Такая леность и сонливость не в духе Риччардо. Я не припомню, чтобы кто-то был более бодрым и энергичным, чем Риччардо.
ЛИОНАРДО. Не удивляйтесь. Джанноццо, что Риччардо отдыхает и не сразу спустился. Он очень поздно лег, устал после долгого пути, и может быть, его дух утомился от тяжелых и гнетущих мыслей.
ДЖАННОЦЦО. Да, для нас, стариков, всякое волнение вредно. Я и сам это чувствую. Сегодня на рассвете я пошел во Дворец54, чтобы выступить в защиту чести и интересов одного друга. Это оказалось не вовремя, тогда я быстрее пошел сюда. Если бы мне удалось сейчас повидаться с Риччардо, я успел бы попасть в храм на службу и помолиться, а затем вернулся бы к делам моего друга. Но я чувствую себя совершенно разбитым и изнеможденным. Конечно, эта осенняя пора действует на нас не так как на растения. Деревья осенью избавляются от лишнего груза, сбрасывают листья и обнажают ветви. А наша стариковская осень обременяет нас и утомляет многими печалями и заботами.