Читать онлайн «System Error? Москва и западные соседи в 1920-е - 1930-е годы»

Олег Кен
System Error? Москва и западные соседи в 1920-е — 1930-е годы

Опубликовано в журнале:
«Неприкосновенный запас» 2002, №4(24)Сосуществование России-СССР с новыми независимыми государствами, возникшими на руинах трех европейских империй после Первой мировой войны, завершилось катастрофой. Череда агрессорских войн (с Польшей и Финляндией) и угроз применения силы (в отношении Эстонии, Латвии, Литвы и Румынии) в 1939-1940 гг. положили конец самостоятельному существованию большинства западных соседей Советского Союза, включенных в его состав. Выжившие - Финляндия и Румыния - были брошены в объятия Германии, их войска дошли до Ленинграда и Сталинграда. Последствия известны. Обруч, стянувший восточноевропейских соседей СССР в годы Второй мировой войны, просуществовал полвека.
Для современного общественного сознания и академической истории такой итог сосуществования СССР с его западными соседями выглядит вполне естественным. Множественные трактовки опыта их взаимоотношений в 1920-х -1930-х гг. , как правило, сходятся в своих исходных посылках. Наиболее общей из них является представление о международной политике как извечной борьбе государств за свои собственные интересы и, в конечном счете, за господство над другими - представление, столь близкое обыденному сознанию мировой периферии. Для сторонников этого взгляда ("реалистической парадигмы" в изучении международных отношений) воля к доминированию не могла не быть константой целей и мотивов Кремля. Едва ли не общепринятым является тезис о том, что совмещение традиционного российского империализма с большевистской безжалостностью определило особую агрессивность советской системы; с крушением надежд на мировую революцию в начале 1920-х гг. эта агрессивность затаилась в предвкушении нового мирового катаклизма и в 1939 г. попросту вновь обнаружила себя. Столь же естественным выглядит аннексионизм Москвы и для советского миропонимания, ныне выражающего себя в популярных рассуждениях насчет особенных "национальных интересов" России и ее "исторической миссии" благодетеля по отношению к неблагодарному окружающему миру [1].
Между тем представление о международной среде как социальных джунглях, в которых идет жестокая борьба за выживание, никогда полностью не совпадало с реальностью. В период между двумя мировыми войнами не только взаимоотношения держав-победительниц, но и контакты между наследниками Российской империи включали элементы социально-культурной гомогенности, ощущения общности судеб и государственных интересов. Польский министр финансов и бывший шеф разведки И. Матушевский сожалел, что ему приходится вести дела не на русском, а на более бедном польском языке, руководитель национальных демократов Р. Дмовский предрекал наступление времен, когда польские дивизии в Сибири будут защищать Россию и Европу от азиатской экспансии, а глава эстонского государства К. Пятс не чурался службы юрисконсультом советского торгпредства в Таллинне. С другой стороны, участие СССР в борьбе за влияние в Восточной Европе и даже его готовность к применению силы не обязательно должно было выливаться в аннексионизм образца 1939 г. , а стремление к доминированию - непременно в агрессию.